Одна судьба на двоих

– Слууушай, – вдруг раздумчиво протянул он. Потом оглянулся по сторонам, убедился, что остальные его коллеги куда-то разбрелись, и шепнул заговорщически: – А можно, я ещё пару кадров с тобой сделаю? Пока эти все прохлаждаются.

– Зачем? – не поняла я. – Для репортажа?

– Какого репортажа? – не понял он. – Да нет, я так, чисто на пробу. Ты понимаешь, вон тот хрен в очках – Джаред Вазовски.

Он посмотрел на меня так, словно я, услышав это имя, должна была как минимум хлопнуться в обморок.

– Да ты что, не слышала о нём? – изумился он. И тут же понимающе закивал: – Ну да, конечно, о чём я. Глубинка… В общем, можешь поверить мне на слово, Джаред – сейчас самый известный в Америке артхаусный режиссёр. Талантливый, как чёрт, но и капризный – сдохнуть просто.

Только тут до меня наконец дошло, что эти люди не журналисты. Это была съемочная группа, приехавшая в наш край снимать художественный фильм.

– Сейчас у него типа творческий кризис, – продолжал рассказывать дядька. – Он нам уже все нервы вымотал – всё ему не так, всё не годится. Сюда вон привёз – снимать настоящую северную природу. Я, знаешь, как-то наплёл ему про свой родной край. А он так загорелся – едем снимать туда. Ну, мы с ним в тот раз выпили, конечно, я думал, это он не всерьёз, наутро забудет. Но ему прямо как вожжа под хвост попала – нет, едем на Дальний Восток. Будто природа в Канаде хуже…

Он осёкся, сообразив, что слишком разболтался и рассказывает мне лишнее.

– В общем, мы тут все бьёмся, чтобы вытянуть его из этого кризиса. А я, как главный оператор, больше всех. И мне почему-то кажется, что пара кадров с тобой его впечатлит. Ну а если нет – значит, он с меня голову снимет за перерасход плёнки. Тоже невелика потеря, – он беззаботно хохотнул.

Странно, но этот нелепый толстяк вдруг заразил меня своей жизнерадостностью. Может, потому, что в последние месяцы общаться мне приходилось исключительно с жителями посёлка, вечно поддатыми и норовящими научить меня нехитрой жизненной мудрости. А этот оператор, кажется, был первым человеком, который умел излагать свои мысли живо и интересно и не благоухал при этом перегаром.

– Ну так что, пойдём прогуляемся вон до той сопки? – предложил он, махнув куда-то рукой. – Только на пару минут, честное слово. Ты, может, меня боишься? Не бойся, меня Алекс зовут. Ну это в Америке, тут-то я Лёшкой был.

И я, пожав плечами, брякнула вдруг:

– Ладно, пойдёмте.

Алекс довёл меня до высокой сопки, показавшейся ему привлекательнее других, велел подняться повыше и по его сигналу начинать неспешно спускаться вниз, ни в коем случае не обращая внимания на работающую камеру.

Я послушно взобралась повыше по уже покрытому свежей зеленью пологому холму, дождалась, пока Алекс, спрятавшийся между деревьев с камерой, махнёт мне рукой, а потом медленно побрела вниз, рассеянно глядя на видневшееся между стволов синее небо.

Этот трюк мы с ним проделали несколько раз. А потом с полянки, где до этого проходила съёмка, раздался пронзительный женский голос, Алекс дёрнул плечом и досадливо фыркнул:

– Чертова Бет! Считает себя правой рукой гения, всем старается внушить, что без неё у него ничего не вышло бы. А по сути – обыкновенная липучка, паразитка. Хочет в лучах его славы погреться. – Он обернулся ко мне: – Ладно, спасибо тебе большое! Если вдруг что-то выгорит… Ты в посёлке живёшь?

– Да, – отозвалась я. – Вон там, – я махнула рукой в направлении дома, где жила тетя Инга. – Улица Красногвардейская.

– Угу-угу, – покивал он. – Ну ладно, беги. И спасибо за помощь!

– Не за что, – удивлённо ответила я.

Он что, в самом деле считал, что пару раз спустившись с холма, я оказала ему неоценимую услугу?

Вернувшись домой, я почти сразу забыла об этом странном происшествии. Тем более что Инга буквально с порога сообщила мне невероятную новость – завтра на два дня должен был прибыть на побывку Виталик. Тётка была вне себя от счастья. И тут же отправила меня в магазин – за лучшими разносолами, консервами, майонезом и за водкой, конечно.

– Так, винегрета надо настрогать, – деловито распоряжалась Инга. – И оливье, конечно, Виталик так любит оливье. Ох, боюсь, водки не хватит…

Я ловко орудовала ножом, не прислушиваясь к причитаниям тётки, и гадала про себя, чем закончится для меня приезд Виталика. Я отлично помнила нашу с ним крайнюю встречу. Нагло шарящие у меня под одеждой пальцы, влажный рот, прижимающийся к моему лицу. От одних только воспоминаний об этом меня бросало в дрожь.

Однако сбежать и спрятаться на время его побывки мне было просто негде. Не могла же я два дня провести в лесу…

На следующий же день Виталик, обритый и в неловко сидящей на нём военной форме, появился в дверях квартиры. Инга тут же кинулась к нему, причитая:

– Сыночек! Да какой же ты у меня взрослый, красивый стал. Настоящий мужик!