Одна судьба на двоих

– Рада, – начала она. Говорила она медленно и слова проговаривала четко, чтобы мне понятней была её речь. – Рада, извини, если я лезу не в своё дело, но мне показалось, тебе не очень хочется возвращаться домой. Это так?

Я, честно говоря, не знала, насколько могу быть с ней откровенна. У меня не было никаких причин доверять чужой женщине.

– Ты уже говорила мне, что твои родители погибли, а с тёткой у тебя не особенно хорошие отношения. Так?

Многие английские слова мне до сих пор были непонятны, и я додумывала фразу чисто интуитивно.

– Так, – подтвердила я.

Бет покивала и что-то записала в блокнотик.

– А почему вы спрашиваете? – поинтересовалась я.

– Послушай, Рада, – очень серьёзно заговорила Бет. – Я могу помочь тебе остаться в Америке. Конечно, нужно будет нанять хорошего юриста. Он подскажет, куда обратиться, поможет найти тебе здесь опекунов, оформит всё по закону…

Я замотала головой:

– Спасибо, Бет, но у меня нет на это денег.

Даже если бы моего гонорара за съёмки хватило на оплату юриста, я всё равно не понимала, что за семья согласится взять надо мной опеку, зачем им это может понадобиться, да и что я сама буду делать в Америке. Но Бет решительно отмела мои возражения, разрубив воздух ребром ладони.

– О деньгах не беспокойся, эти расходы я возьму на себя. При одном условии…

– Каком? – ошеломлённо протянула я.

Ни в каких добрых фей я, разумеется, не верила. Да и трудно было представить себе кого-то менее похожего на добрую фею, чем Бет.

– Я стану твоим продюсером, – объяснила Бет.

– Каким продюсером? Для чего? – всё ещё не понимала я.

Бет вздохнула, кажется, поразившись моей тупости, и решила начать сначала:

– Рада, ты вообще представляешь себе, кто я такая?

– Помощница Джареда? – предположила я.

И вдруг произошло удивительное – Бет заливисто рассмеялась. Кажется, я впервые видела, как она смеётся – не сдержанно улыбается, не фыркает скептически, а по-настоящему, в голос, смеётся. И тут же стала похожа на беззаботную хохочущую девчонку.

Я даже немного испугалась и смутилась, решив, что сморозила глупость.

– Я не помощник Джареда, – сказала она наконец, отсмеявшись. – Я продюсер, Рада. Я с детства болею кино, но сама, к сожалению, обделена талантами, которые можно было бы применить в этой области. Кроме одного, – она выдержала паузу и добавила: – Я умею чуять талант в других. Вижу в человеке потенциал. Выбиваю финансирование, мотаюсь по съёмкам, делаю всю поденную работу – может быть, поэтому ты и решила, что я помощник Джареда. На самом же деле Джаред – один из моих ставленников. Понятное дело, он особо это не афиширует, даже Алекс не в курсе. Ведь наш Джаред – гордый гений, ни за что не признается, что чего-то не может сделать сам. Ну а я не тщеславна. Мне главное, чтобы ему было комфортно работать. Джаред – человек, не приспособленный к реальной жизни. Его интересует чистое искусство, а такие вещи, как бюджет, окупаемость, востребованность у зрителя – это не к нему. И я – тот человек, который обеспечивает ему возможность заниматься чистым искусством, а всю скучную неинтересную для него работу берёт на себя. Понимаешь?

– Да… – не совсем уверенно произнесла я.

Помимо того, что я понятия не имела о том, как строится кинопроцесс, я ещё плохо понимала английский, и некоторые фразы Бет приходилось повторять по нескольку раз или объяснять мне буквально на пальцах.

– Кажется, да… Но при чём тут я?

– В тебе, Рада, есть потенциал, – объяснила мне Бет. – Я не могу сказать, что ты – большая актриса, пока об этом говорить рано. Тебе ещё многому нужно научиться. Но искра в тебе есть, это бесспорно.

– Спасибо, – растерянно пролепетала я.

– Не благодари, это не комплимент, я просто констатирую факт, – продолжала она. – Я присматривалась к тебе эти недели и пришла к выводу, что готова сделать на тебя ставку. Конечно, тебе нужно будет прежде всего как следует выучить язык – школу я для тебя найду. Еще наймем репетитора, который, помимо школы, будет ежедневно заниматься с тобой языком. Так же тебе нужно будет поступить на курсы актерского мастерства, с русскоязычными педагогами. Всё это нужно будет сделать как можно скорее.

Бет подцепила со стола забытую Гленн пачку сигарет, щёлкнула по ней ногтем, и пачка, подпрыгнув, встала на ребро. Бет помолчала пару минут – видимо, давала мне опомниться, – а потом продолжила:

– Рада, я почему завела с тобой этот разговор сейчас, не дожидаясь окончания съёмок? Потому что медлить нельзя. У тебя есть очень большие минусы: незнание языка – главный из них. А твои плюсы – юность, свежесть, интересная, чистая, неглянцевая внешность, которые, к сожалению, преходящи. Ими нужно пользоваться быстро, пока они есть. Это потом уже, когда и если ты прогремишь, заработаешь себе имя, ты сможешь позволить себе раздумывать, медлить и сомневаться. Сейчас у тебя такой привилегии нет. Подумай, если тебя интересует мое предложение, я сразу же по возвращении в Лос-Анджелес начну искать для тебя адвоката и запишу в языковую школу.

– А как же съёмки? – неуверенно протянула я.