Одна в двух мирах

— Самое время выслушать вашего свидетеля.

— К несчастью, — медленно заговорил тот, — мой свидетель сошел с ума. — Все, включая обладателя магии определения правды, посмотрели на седобородого. Тот развел руками: — В тот же вечер, когда арестовали девушку, случилось это несчастье. Господин Сальетти никого не подпускает к себе, кричит и мечется. Его держат взаперти, опасаясь, что он покончит с собой или причинит вред домашним.

— Погодите-ка! — фальцетом вскричал защитник. — Не был ли этот Сальетти психом, когда писал донос?

Обвинитель поднял с конторки и показал присутствующим испещренный мелкими буковками лист:

— Вот письмо, на основании которого свидетель сделал выводы. Нет, мой друг, — улыбнулся он кудрявому, — болезнь случилась после проклятья, произнесенного постояльцем. Неким Элихом, секретарем Лучистой радости.

— Это не доказано, — подал голос «детектор лжи», — по свидетельству знающих людей Элих не обладает магией.

Все посмотрели на Юльку. Она пожала плечами:

— Матушка не позволила Элиху участвовать в отборе из-за этого.

Ее ответ удовлетворил всех, кроме обвинителя.

— Позвольте зачитать! — он потряс бумагой.

— Главный протянул руку:

— Дайте-ка. Мы умеем читать.

Секретарь подскочил к седобородому и отнес письмо на длинный стол.

Центральный судья и два его соседа углубились в изучение документа, потом передали его направо для экспертизы. Юля окончательно проснулась. Она вытягивала шею, пытаясь разглядеть письмо: кто бы его мог отправить купчишке? Довольно скоро получила ответ. «Правдолюб» выразил сомнения, что стоит принимать написанное в расчет:

— Служанка из «Виноградной лозы» всего лишь сообщает родственнику, что его лучистость холодно проводил свою дочь.

— Она пишет: «Как неродную»! — поднял указательный палец обвинитель. — Как неродную, прошу обратить внимание.

На лицах судей появилось скучающее выражение.

— С тех пор, — заговорил главный, — как объявили награду за поимку Призванной, у нас уже десятый донос. Если так пойдет дальше, мы казним половину молодых женщин.

— Да-а, — закивал его сосед, — жаль, что Дюгор так и не сознался.

— Но здесь-то все сходится! — обвинитель указал на Юлю, от его тона у нее мурашки побежали по плечам. — Дюгор долгое время жил в Росистых лугах.

— И был изгнан еще до рождения Ясной зари, — вздохнул председатель.

Мужчины за длинным столом активно общались, словно позабыв о подсудимой. Она сидела, сжав руки между колен, и покачивалась, размышляя: что могло произойти с шаманом. Неужели он поплатился жизнью за свой поступок? Спрашивать она не решилась.

— А фитры? — кричал обвинитель. — Как же фитры? Потомки Нимфы Грозовых утесов никогда не путешествовали на лошадях!

— Вы можете ответить на вопрос обвинения? — обратился к Ветровой центральный судья.

— А? — очнулась та. — Какой вопрос?

— Что случилось с вашей магией?

Юля молчала, рассматривая обращенные к ней лица. Что говорить? Как не соврать и не подставиться?

— С моей магией ничего не случилось, — негромко сказала она.

«Правдолюб» смотрел на свои ладони. Председатель уточнил:

— Где ваш фитр, Ясная заря?

— Я его отпустила на границе Темных чащоб.

— Он сбежал, — назидательным тоном поправил ее обвинитель, — потому что девушка самозванка и не обладает магией подчинения фитров.

— Она его отпустила, — заступился за Юлю «детектор лжи». — Это правда.

— Почему же? — раздалось сразу несколько голосов.

— Узнала, что фитры разумны, и сочла невозможным держать их в рабстве. Я бы всех отпустила, но мне никто не позволит. Вот и распорядилась своим личным. Его зовут Ангел.

В зале стало тихо. Все мужчины смотрели на подсудимую, словно прикидывая: ненормальная она или притворяется.

— Во всяком случае, — подал голос правый судья, — она искренне верит в то, что говорит.

Ветрова взволнованно мяла пальцы. Ее оправдают? Отпустят? Неужели все позади! Однако вердикт председателя оказался неожиданно суровым:

— Поскольку мы не можем быть до конца уверенными в том, что девушка не Юлла, как и в том, что она Юлла, предлагаю назначить испытание. — Он победно оглядел присутствующих и завершил речь: — Оставим ее не верхней площадке башни, пусть призовет Ангела. Если завтра утром фитры не прилетят за своей хозяйкой, состоится казнь. — Он обернулся к побледневшей Юле: — Предпочтете повешение или сожжение?

Девушка встала:

— Предпочту остаться в живых!

— Вот и хорошо, — председатель позвонил в колокольчик.

Юлла

Неужели это все? Стучат топоры, плотники готовят место казни. Мой жизненный путь прервется завтра.