Однажды детство кончилось

— Тебе пора, скоро отправление, — он взял её за руку и вывел в коридор. Подойдя к двери вагона, Александр Фёдорович передал девочку водителю, и они оба ещё долго стояли на перроне, ожидая, пока поезд тронется.

— Ну что, поехали домой? — Дядя Костя снова взял Лялю за руку, и они направились к выходу. Почти всю дорогу Ляля молчала, находясь под впечатлением от, наконец, сбывшейся мечты проводить папу, и только подъезжая к дому, с грустью сообщила, что не сможет кататься на велосипеде, пока папа не вернётся.

— А что случилось? — уточнил водитель.

— Там третье колесо поломалось, надо чинить, можно в двухколёсный переделать, но на нём я не сумею.

— Сейчас приедем, посмотрим твой велосипед.

Дядя Костя разобрался с велосипедом, правда, с третьим колесом пришлось всё-таки проститься. Зато он научил Лялю кататься на двухколёсном, а потом они в парке ели мороженое, и девочка обещала не говорить об этом бабушке.

— Пусть это будет нашим секретом, — рассмеялся водитель, когда Ляля сообщила, что бабушка и мама не разрешают ей есть мороженое на улице.

— Ага, — она облизала губы, аккуратно держа под стаканчиком большой платок дяди Кости, чтобы не капнуть на платье, — ну, вот как они не понимают, что на улице есть мороженое гораздо вкуснее, чем дома на тарелке. Стаканчик надо кусать, а не отламывать ложечкой.

Прошло двенадцать лет, Ляля выросла, окончила школу, поступила в институт и на третьем курсе пришла на практику на работу к отцу. Как-то день на третий или четвёртый они с Александром Фёдоровичем пили кофе в буфете, и она спросила:

— Пап, а что за мужчина со мной здоровается, невысокий такой, улыбчивый, в очках? Он явно знает меня, а я его не помню.

— Как, ты не помнишь дядю Костю? — рассмеялся отец.

— Так это он? — Ляля удивлённо уставилась на отца, а потом и на входившего в буфет «дядю Костю».

— О, Костя, лёгок на помине, — кивнул ему Александр Фёдорович, — садись с нами. Ты вон девушку на улице мороженым кормил под большим секретом, а она тебя не узнала.

— Так сколько лет прошло, — улыбнулся Костя, — можно заново знакомиться, и на дядю я уже теперь никак не тяну.

Ляля стала называть мужчину по имени, вскоре они перешли на «ты», а когда девушка закончила институт, сыграли свадьбу. Своим детям Костя и Ляля разрешают есть мороженое на улице, потому что там оно значительно вкуснее, чем дома на тарелке.

День первой сделки

Александр Мартаков

«Твоя основная задача во время встречи — получение информации, нужно выжать максимум пользы. Поэтому ты должен не просто слушать собеседника, а услышать его, понять, что он говорит, почему именно это, и что имеет ввиду.» 10

Двоюродный брат подарил мне свою коллекцию вкладышей и календариков. Какой гордый я ходил, ведь теперь у меня была самая большая коллекция вкладышей от жвачки Turbo с автомобилями. А какого мальчишку не интересуют спортивные тачки?! Особенно когда вокруг одни «Жигули» и «Москвичи», ведь на дворе начало 90-х.

Кстати, братец всего на пару лет старше меня, но он как-то перерос увлечение именно «бумажками», жвачками, даже календарики свои подарил, а там тоже была целая коллекция классных машин. Мы таких даже в кино не видели, не то что на улицах родного Борисоглебска.

«Мерины» и «Бумеры» у братвы уже начали появляться, да и другие тачки везли из Европы и Японии, но спортивные в наш небольшой городок как-то не добирались.

Какое-то время я действительно гордился, любовался этой коллекцией и дразнил друзей и одноклассников, но потом интерес подпритух, появились новые увлечения. А этот набор: ну лежит он и лежит, — «хлеба не просит», как говорится. Вдруг пригодится для чего-то.

Однажды настал этот день: он пригодился!

«День первой сделки!»

— Сань, а у тебя ещё остались эти вкладыши с машинками?

— Да, Паш, остались. Куда они денутся?!

Я прекрасно помню, какими горящими глазами Пашка смотрел на эти самые вкладыши. Мне они были не особо нужны, как-то перегорел уже на тот момент, но ведь это подарок брата… И довольно «ликвидная валюта» во взаимоотношениях школьников, ведь мы ими и менялись, если попадались дубли, и на что-то более полезное меняли, только что не продавали. И тут…

— Сань, а давай меняться!

— Давай! А на что?

— Ну… А что ты хочешь за них?

— Хм… Надо подумать… О! Вот часы твои хочу!

На тот момент у Пашки на руке была Montana — его краса и гордость, с орлом, выгравированным на задней крышке корпуса, металлическим браслетом… Почти такие же, как у моего бати — «Электроника» у него была — только в «Монтане» ещё мелодии были. Нажимаешь две кнопки и слушаешь. Часы были электронные, недешёвые, мечта всех пацанов, в то время. А у меня были механические со львёнком из мультика, чтобы в школу не опаздывал.