Однажды в Америке

Сел в машину с разбитым стеклом, поехал сам не знаю куда, просто поехал. Если следят, пусть следят, бешеной собаке семь верст не крюк. Места тут красивые, машин мало – правда, везде видны следы упадка. Если что-то открыто, то это громадный торговый центр, а вот что-то небольшое – гостиница там, магазинчик, еще что-то – это обычно закрыто, заброшено. Как много заброшенных домов у дороги, американцы, кстати, называют домом форменный сарай, дом для них – каркас, два листа крашеной фанеры и утеплитель между ними, все. Как только люди перестают жить в доме – он разрушается, и разрушается быстро. И выглядит это хуже, чем русский поселок, заброшенный где-нибудь на севере, там, по крайней мере, бревна. Я ехал – и таких вот заброшек было много…

Ага, вот и живое место.

Я свернул. Двухэтажный дом, на втором этаже живут, на первом торгуют. Заправочный автомат из семидесятых годов прошлого века, но ухоженный. Еще один – для заправки траков и сельхозтехники.

Я оставил машину так, чтобы в случае чего быстро рвануть. Пошел к дому, думая, что сказать, но даже постучать не успел. На крыльцо вышел мужик лет пятидесяти, но видно, что крепкий и сильный. На поясе у него была кобура с пистолетом.

– Да, сэр?

– Мне бы чего-то из еды, сэр, – сказал я, – на пару дней, того что не сразу испортится. И если можно, позвонить.

Мужик молча оценил меня – белый, не мексиканец, и скорее всего служил. Посторонился, пропуская меня внутрь.

Номер я набрал по памяти – дураков записывать нет. Ответили сразу – это плохо.

– Да!

…

– Говорите!

Нервничает.

– Вы попросили позвонить. Это компаньон Боба.

– Да. Да, конечно. Нам надо встретиться.

– Зачем?

– У нас есть незаконченное дело.

…

– У нас с Бобом.

Незаконченное дело. Формулировка, конечно, интересная. Может означать все что угодно. Например, что Боб одолжил у него деньги и кто теперь будет отдавать? Или ты хотел замочить Боба, но не вышло, и теперь ты хочешь выйти на меня, чтобы попробовать еще раз.

– Какое дело?

– Не по телефону. Надо встретиться.

– Хорошо, я вас жду в Нью-Йорке.

– Нет. В Северной Каролине. Вы должны приехать.

Я промолчал.

– Вам нужны заказы или нет?!

Весь на нервах. Но это может иметь разные объяснения. Например, коррупция. Боб не говорил мне, что его связывает с этим типом, но думаю, что все, кто занимается закупками чего-либо, коррумпированы в той или иной мере. Не просто так Боб не раз обращался ко мне за советом по недвижимости – без подробностей.

Может, через Боба он вкладывал деньги, которые получал от коррупции. В таком случае понятно, почему он паникует.

– Заказы нужны.

– В таком случае я жду вас.

– Где?

– Перезвоните по этому же телефону, как приедете. Я скину вам точку.

– Хорошо.

Я отключил аппарат, положил его на столик.

– Спасибо. Сколько с меня?

– Не за что, сэр. Вяленая оленина вас устроит?

– Более чем.

– Тогда с вас восемьдесят долларов, сэр.

Я положил на прилавок сотню.

– Сдачи не нужно.

В Северную Каролину я решил не ехать, а лететь. Причина – чем быстрее я там окажусь, тем меньше у моих противников времени на подготовку, если они замыслили что-то недоброе. Так что лучше лететь.

А раз уж лететь, то расскажу вам, как в США с этим дела обстоят.

В США дела с этим обстоят просто зашибись. В смысле если для России даже полет на обычном рейсовом самолете представляет собой проблему как по доступности по деньгам, так и по доступности инфраструктуры – самолетов, полей и тому подобного, – то тут с этим проблем нет вообще никаких.

Летных полей больше, чем у нас, на два порядка. Пилотов – порядка на три, здесь иметь лицензию пилота считается так же нормально, как у нас иметь права. А личный самолет – такая же обыденность, как у нас дорогая машина. У меня самолета нет, но самолет тут можно арендовать менее чем за час.

США производит больше самолетов, чем все остальные страны мира, вместе взятые. И больше вертолетов, чем все остальные страны мира, вместе взятые. Львиная доля самолетов – дешевые самолеты на два человека, на четыре, на шесть, на десять. Почти все они разработаны много лет назад – тридцать, сорок, пятьдесят, есть самолеты, планер которых разработан до Второй мировой и они все еще в серии. Меняются только движки и навигационное оборудование, а планер и механизацию менять нет смысла. Поэтому же американские легкие самолеты очень доступные – они давно окупились. Итальянцы, например, выпустили «Пьяджо 180», это один из лучших самолетов в мире по своим аэродинамическим качествам и лучший в своем классе. Но он не продается, потому что американцы тут же снизили цены на прямых конкурентов и убили рынок. Легкий самолет стоит примерно втрое дороже хорошего седана или джипа. Но это новый – подержанных продается тьма, и их могут себе позволить люди со средним достатком. Ну или арендовать, если постоянно не летаешь. Вертолеты – один Робинсон производит десять тысяч машин в год, это в двадцать раз больше, чем в России. Рынок такой, что и представить сложно.