Однажды в Америке

А вы думаете, почему самолет президента пропал не где-нибудь, а именно что над Черным морем. Я уверен, что через несколько дней, а может, и через несколько часов появятся доказательства того, что самолет сбит русской ракетой или русским истребителем-перехватчиком. Это – казус белли, повод к войне. Другая сторона – Россия – выслушана не будет, как она не была выслушана в деле с малайзийским «Боингом». В том ублюдочном мире, который создали либералы, – заявление приравнивается к доказательствам, самих доказательств никто не требует, а сравнивают репутации тех, кто обвиняет, и тех, кого обвиняют. У кого репутационный капитал меньше – тот и виноват. Как дошла до этого страна, которая, по сути, и дала миру независимый от властей и состязательный суд, – я не знаю.

И узнавать уже не хочу. Потому что через несколько дней или даже несколько часов – поздно будет узнавать. Полоумная толпа рванет строчить в Фейсбуке и Твиттере «мы всегда это знали!» и, конечно же, «распни его!». И это будет главным доказательством вины – его величество общественное мнение. В соответствии с которым и распяли Христа. Урок Библии, который сегодня все забыли и никто не примеряет его на себя – Спасителя распяли, потому что этого хотело общественное мнение. Две тысячи лет прошло – а ничего не поменялось.

Через час с небольшим я добрался до своего хранилища вещей. Там помимо прочего (а хранилище располагалось вне города и зоны действия его законодательства) хранилось и то, что я собирал на случай пришествия большого и пушистого северного зверька.

Первым делом я надел бронежилет-скрытник, но очень хороший скрытник, усиленный керамическими пластинами, выдерживающими удар бронебойной пули. Его я купил совсем недавно, и он русский – по Интернету заказал. Русские отлично в таких вещах теперь стали разбираться, но это и понятно, у них постоянно где-то война идет. Особенностью этого скрытника было то, что у него в подмышках были карманы под магазины. Удобно – по сравнению с той же кенгурушкой, в которой не поползаешь.

В карманы я положил четыре магазина, пятый вставил в автомат.

Есть такой интересный нюанс – как думаете, почему старый автоматический «Томпсон» можно продать за двадцать тысяч долларов, даже если у него нет так называемого «исторического слоя», то есть он не бывал в руках каких-то известных личностей и не участвовал ни в каких крупных исторических событиях? Ответ – потому что он автоматический.

Сейчас в это трудно поверить – но когда-то в США было возможно свободно купить крупнокалиберный пулемет. Без вопросов – двести долларов особого налога заплатил и покупай. Но произошли события во Вьетнаме, на улицы выплеснулись сотни тысяч ветеранов проигранной войны, многие ушли в криминал. И на улицах стало небезопасно, а кроме того, появились маньяки типа Сына Сэма, которые убивали людей, потому что им нравилось убивать. И вот в 1986 году приняли закон, согласно которому запрещалось производство и импорт нового автоматического оружия для гражданского рынка. Но вот нюанс – старое, то, что уже было, оставалось законным, его можно было и продавать, и покупать, и использовать. Это так называемая «дедушкина оговорка». И вот то автоматическое оружие, которое уже было на рынке, резко пошло вверх в цене.

Одно из них лежало у меня здесь. Это был автомат «Галил» израильского производства в укороченном варианте, а импортировал его не кто иной, как Моссберг – да, одно время Моссберг был дилером ИМИ и продавал в США и «Галили» и не менее известные автоматы «узи». Говорить о нем особо нечего – израильский «калашников», только менее удобный прицел у него. Зато есть магазины аж на пятьдесят два патрона, и кормится он стандартным калибром 5,56. Я его купил не потому, что был выбор, а потому, что подвернулась возможность купить, но Боб одобрил. Сказал, что одно время этим автоматом была вооружена как раз «Дельта». Недавно я купил комплект тюнинга Fab Defence и поставил фонарь и коллиматор – привычный М68CCO[63].

И я их понимал. До появления НК416 у американских солдат нормального оружия можно сказать что и не было.

Полчаса потратил на то, чтобы набить магазины. Напоследок подвесил кобуру и сунул в нее Springfield TRR – лучшее оружие из законного, у него магазин на десять патронов и тяжелая рамка, его носят многие спецотряды, носил его и Крис Кайл[64]. В держатель между сиденьями сунул «Моссберг 590» – и вот, я готов к любому развитию событий.

На то, чтобы добраться до поместья, куда я прошлый раз подвозил Алану, у меня ушел почти час, к этому времени уже почти стемнело. То, что я увидел у поместья, мне не понравилось: большой белый фургон и седан.

Седан мне тоже не понравился. Сильно.

Я перебросил винтовку из пространства между сиденьями вперед, подрулил сзади, блокировав машины. Навстречу мне от дома шагнул человек, лет тридцати с чем-то, одетый «тактически», то есть флиска, карго-штаны, бейсболка. Я заметил у него витой провод у уха – и это мне тоже не понравилось.

Рация.

– Что здесь происходит? – повелительным тоном спросил я.