Однажды в Америке

Нет, лучше пока без ночника – нечего глаза приучать. Даже с учетом возможного риска. Хотя главный риск то, что полиция едет – влепят пожизненное, а то и похуже.

Из столовой должен быть выход в залу, насколько я разбираюсь.

Бросил вперед сковороду, та загремела – два выстрела грянули, слившись в один. Пистолет выше, второй этаж, наверное.

Я переключил автомат на одиночные. Есть прием – прикрываясь одиночными выстрелами в высоком темпе, вы либо преодолеваете опасное пространство, либо выходите на выгодную позицию и поражаете противника. Для этого нужно достаточно патронов и умение. И то и другое у меня пока есть.

Погнали!

Выстрел – еще, еще, еще. Оглох от грохота, визг рикошетов – тут все стены каменные, от них здорово рикошетит.

Стрелок сверху выстрелил один раз и затих.

Зато в меня попала пуля.

Второй прятался в темноте, у двери справа – и открыл огонь по вспышкам из автомата, двумя флешами. Он тоже плохо видел – три мимо, одна попала. Кулаком ударило в бок – спас бронежилет, хотя вот-вот рядом с рукой прошло. Я несколько раз выстрелил в ответ и, судя по всему, попал – из-за вскрика. Укрывшись, я надвинул на глаза ночник, высунулся, несколько раз выстрелил из автомата – все по лежащему. Точно готов, не оживет.

Остался тот, что наверху. Или те.

Ночник уже не сниму. Варианты – пятьдесят на пятьдесят. Он уже понимает, с кем столкнулся, и на рожон не полезет. Я тоже не полез бы. Но надо.

Надо…

В автомат – последний магаз. Пистолет на всякий случай в готовности, винт в кобуре ослаблен. Понеслась…

На то, чтобы преодолеть лестницу, постоянно стреляя, у меня ушло патронов двадцать. По мне никто не стрелял. Перед углом я опустил автомат, выхватил пистолет. Если с той стороны кто-то стоит, нацелив пистолет на угол, – сейчас секунда все решит.

На пистолете был фонарь, причем программируемый, дорогой. Включив режим стробоскопа – отлично светит, хоть и батарейку жрет, – я выдохнул и прыгнул, целясь в коридор.

Никого. И ничего. Только мое заполошное дыхание да вспышки стробоскопа, высвечивающие коридор с редкими дверьми.

Придется проверять все.

В третьей по счету я нашел Алану, она была жива. Правда, кто-то над ней изрядно поиздевался – не насиловали, нет. Наполнили ведро водой и совали ее головой в ведро. Волосы были мокрыми, сама она была похожа на ведьму.

Я на мгновение осветил лицо фонарем – она узнала.

– Развяжи.

– Обойдешься. Сколько их было?

– Пятеро.

Я прикинул – совпадает.

– Что они хотели?

– Развяжи.

– Подожди.

Наскоро – полиция могла появиться в любой момент – я проверил комнаты. Никого. Вернулся к Алане, развязал путы на ногах, точнее, разрезал. Мельком отметил, что это не хлысты из компьютерного магаза, а стандартные одноразовые, какие армия закупает.

Поставил ее на ноги.

– Надо уходить. Потом поговорим.

– Мне надо… в одно место.

– Потом.

– Ты не понял. Очень надо.

– Ладно, пошли…

– Руки развяжи?

– Обойдешься пока…

Алана – следом и я с пистолетом – спустилась вниз, прошла одной ей ведомым маршрутом, открыла дверь.

– Господи, дядя…

Это была какая-то подсобка. Я осветил ее фонарем… да, подсобка к кухне. На стуле привязанный к нему сидел мужчина, лет пятидесяти, возможно, даже шестидесяти. На лице его было мокрое полотенце, само лицо было спокойно, но голова запрокинута и во рту вода. Значит, пытали. Накрыли лицо полотенцем и лили воду. Пытка утоплением, она не оставляет следов и официально разрешена в отношении подозреваемых в терроризме. Но вот какой нюанс: если ты запускаешь пыточный конвейер, потом его очень сложно остановить. Тридцать седьмой год – это хорошо показал.

– Дядя…

Мне стало жаль Алану, я полуобнял ее.

– Давай, уйдем отсюда. Здесь может появиться полиция. Ему ничем не поможешь…

– Как его звали? – спросил я, когда мы на «перехватчике» ехали по направлению к Нью-Йорку.

– Де Ветт. Посол Борис де Ветт.

– Госдеп? ЦРУ? – спросил я, вглядываясь в освещаемую только фарами тьму.

– Ни то ни другое. Фонд «Наследие».

– Если он не госслужащий, что они от него хотели? Зачем приходили?

– Президент. Фонд финансировал поиск доказательств, необходимых для начала процедуры импичмента. Они спрашивали, где эти документы.

Я хмыкнул.

– Что ж, вы немного опоздали. Самолет президента пропал над Восточной Европой.

Судя по реакции Аланы – это для нее было новостью дня…

Пока мы едем в мой гараж с вещами, а в город, под камеры и системы наблюдения, я соваться не хочу, расскажу вам про НКО – некоммерческие организации, к которым относится и фонд «Наследие».