Однажды в Чернобыле

Сначала я даже моргнул, не поверив собственным глазам. Зловещим биологическим объектом, которого напугался Стрелок, оказалась крошечная девчонка лет шести.

Девочка была босая, в свободно болтающемся древнем платье с широким подолом – кажется, у наших предков это называлось «сарафан». Голова ее была повязана пестрым платком – только не как банданы у сталкеров, на пиратский манер, а по-женски, в виде косынки, с торчащим над затылком уголком.

Прямо скажем, наряд у нее для Зоны был более чем неподходящий. Да и вообще Зона – совсем неподходящее место для прогулок шестилетней девочки.

Личико у нее было ангельское, наивное, абсолютно невинное. Широко распахнутые глазенки с любопытством смотрели на мир.

Это лицо было мне знакомо. Даже очень знакомо. Но только я никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах я его видел. А видел я его часто, у меня даже голова заболела от нахлынувшего ощущения дежавю.

А потом в мозгу что-то щелкнуло, и я вдруг понял, откуда ее знаю.

Шоколад «Аленка». Знаменитый русский шоколад со знаменитой детской рожицей на этикетке, красующейся там уже три четверти века. Динка обожала этот шоколад, и я всегда заказывал у торговца пару плиток, чтобы побаловать подругу. Да и сам, в общем-то, ел без отвращения.

Ощущение дежавю исчезло, сменившись ощущением абсолютной нереальности происходящего. На всякий случай я щипнул себя за мякоть левой ладони, чтобы убедиться, что я на самом деле лежу на склоне холма неподалеку от Мертвого города, а не сплю по-прежнему в доме Доктора под боком у Динки и не вижу очередной кошмар.

Боль оказалась вполне реальная. Впрочем, это и так было излишне. Слишком реально было все вокруг – пронизывающий ветер, сырость набрякшей травы, врезавшийся в локоть приклад автомата. Все это происходило со мной здесь и сейчас.

Вокруг меня был реальный мир – за исключением чудовища, одетого в сарафанчик и с лицом шоколадной Аленки.

– Мясца бы сладкого кусочек… – внезапно скрипуче протянула девочка. – Где бы мясца мне тут?..

В левом кулаке у нее была зажата грязная спутанная веревка, волочившаяся за ней по седой от влаги траве. И только присмотревшись внимательнее, я сообразил, что это кишечник, выдранный из чьего-то брюха. Выдранный совсем недавно, кишки еще дымились в холодном воздухе, исходили теплым паром.

Едва ли это были человеческие, на человеческие я в Зоне насмотрелся досыта – эти были толще, темнее и не такие извилистые. Похоже, малышка по дороге поиграла с дохлой собакой или свиномразью. Любознательный ребенок растет, активный.

– Кушать очень хочется, – пожаловалась девочка в пространство. – Мясца бы мне…

Нет, с девочкой определенно что-то было не в порядке. И мой организм отреагировал на ее появление как на появление крупной монстеры – покалыванием в кончиках пальцев и резкой болью в основании черепа. Это определенно было порождение Зоны, причем далеко не самое безобидное.

Что же оно за фигура? Даже слышать о такой никогда не приходилось. Зона вообще скупа на призраков женского пола. Разве что Волчица…

Ее порой замечают на верхних уровнях и описывают как укутанную в черные лохмотья женщину в капюшоне, которая бродит по развалинам и что-то ищет в грудах битого кирпича. Чаще всего сталкеры видят ее в тот момент, когда заглядывают сверху в пролеты полуразрушенных лестниц – она быстро и бесшумно пересекает нижнюю лестничную площадку, но даже если сразу броситься по лестнице вниз, то перехватить ее или хотя бы увидеть вблизи невозможно: она словно сквозь землю проваливается, хотя спрятаться вокруг негде.

Волчица обычно не причиняет вреда людям, но встретить ее – к большой беде. Если же сталкеру доведется увидеть высунувшееся из капюшона женщины волчье рыло, значит, он очень скоро и жестоко умрет. Некоторые романтичные бродяги вроде Леши Калуги называют эту загадочную фигуру Мама Зона; мне пока ни разу не довелось ее созерцать, и я совершенно не расстроен этим фактом.

Я точно так же не был бы ничуть расстроен, если бы сегодня не повстречал девочку с ангельским лицом и кишками в тоненьких пальцах, волочащимися по земле.

– Мясцо, иди сюда! – протяжно позвала девочка. – Кушать очень хочу!

Она подождала несколько секунд, словно всерьез надеясь, что искомое мясцо отзовется, а потом задрала лицо к небу и тоскливо завыла писклявым голосом. Создавалось впечатление, что она кривляется, как все маленькие дети, но что-то подсказывало: вой настоящий и является отражением сути этого странного существа.

Воспользовавшись тем, что малолетняя бестия отвлеклась, Стрелок приподнялся и швырнул далеко вперед какую-то тускло блеснувшую штуку, напоминающую банку из-под мясных консервов. Металлический цилиндр упал в траву и зашипел, бурно извергая клубы белесого полупрозрачного дыма.

Заслышав посторонний звук, девчонка мгновенно оборвала вой и насторожилась. Поведя носом, как настоящая ведьма из сказки (люди так не умеют), она по-детски засеменила в нашу сторону. С такого расстояния уже было отчетливо видно, что один глаз у нее заметно больше другого.