Однажды в Чернобыле

– Дяденьки, можно с вами поиграть? – донесся из непроглядной бетонной дымки, клубящейся за опустевшим дверным проемом, пронзительный и писклявый детский голосок.

Наши застыли как статуи, наведя стволы на вход в зал и через лениво перемешивающиеся слои пылевой взвеси пытаясь различить в глубине коридора смертельного противника.

Не застыл один только Стрелок. На его лице снова отражалась сосредоточенная и стремительная работа мысли. Похоже, только что произошло нечто, что еще раз перевернуло с ног на голову его соображения о происходящем.

Кажется, я даже догадался, что это было: световая вспышка наверху, открывшая изломам и монстере путь в бар. У тварей Зоны не могло быть сложного оборудования, способного мгновенно высадить вмурованную в бетонную стену створку. А если даже случайно и было, они едва ли сумели бы им воспользоваться. Мыслительного аппарата недостаточно.

И теперь, срочно внеся коррективы в дальнейшие планы, «папаша» начал действовать в соответствии с новой обстановкой. Он медленно снял свою огнестрельную бандуру с шеи и положил ее на пол.

– Ты что творишь? – сквозь зубы поинтересовался я, шаря целеуказателем по задымленному дверному проему. Целиться нужно было ниже обычного, ведь изломы изображали детей. А что, если они уже приняли другую форму и мы попадем им в ноги, только разозлив этих демонов?

– Никому не стрелять! – рявкнул Стрелок. – Лучше вообще бросить оружие. Они будут убивать всех, кто попытается оказать сопротивление!

– Ты что, совсем с катушек съехал? – изумился Енот. Потом вдруг ухватил трофейные автоматы за стволы и сунул их темным – так быстро, что «папаша» даже не успел возразить. – Работаем, бродяги! Враг у ворот!

Вооружившись, Камбала и Бизон заняли боевые позиции напротив двери. Стрелок только сокрушенно покачал головой, но свою гаубицу не поднял.

Его примеру, впрочем, никто не последовал. Не те у сталкеров рефлексы, чтобы перед лицом смертельно опасного противника оружием разбрасываться. Дурней нема.

– А, вот вы где! – внезапно тоненько донеслось из клубящейся белесой мглы. – Поиграем?

Не выдержав невероятного напряжения, Муха дал длинную очередь в дверной проем, по диагонали перечеркнув его сверху донизу.

Пылевая мгла ответила молчанием. Если бы в глубине этой белой тучи стоял человек, он был бы уже мертв. Однако мы не услышали шума падения тела.

Прошло несколько секунд вязкой, враждебной, звенящей в ушах тишины.

А потом медленно вползающее в зал облако пыли яростно взорвалось, словно внутри него заработал мощный вентилятор, и в бар, круша и переворачивая столы, стремительно ворвались изломы.

Они так и не увеличились в размерах. По-видимому, им это было ни к чему. Низкорослые твари двигались с такой головокружительной скоростью, что монитор «Хопфула» захлебывался и покрывался квадратиками пикселей, не в силах удержать их в целеуказателе.

Сталкеры открыли беспорядочную ураганную стрельбу, но, похоже, она не причиняла юрким изломам особого вреда. Большинство пуль в мутантов просто не попало. В такой кутерьме у нас было гораздо больше шансов положить друг друга, чем атакующих тварей Зоны.

Мимо меня мелькнула широкая размытая молния, с треском вонзившаяся в неистово вопящего и палящего из автомата Муху. Нет, это был не электрический разряд, а разогнавшийся излом, злобный кровожадный карлик, весящий больше взрослого мужика и способный долбить в бронированную дверь так, чтобы она выгибалась от тяжелых ударов.

Сбитый с ног Муха полетел вверх тормашками через барную стойку, а паренек-излом, круто развернувшись, мгновенно атаковал обстрелявшего его Камбалу. Крупнокалиберные попадания все-таки затормозили мутанта, я даже сумел различить, как пули из «калаша» рвут в клочья его ветровку на груди, веером разбрызгивая микроскопические капли радиоактивной крови, а также заметил, что правая рука у него теперь напоминает знаменитый трезубец излома: все-таки сказались гены предков.

Однако в следующую долю секунды адский мальчик дотянулся до темного сталкера и, подпрыгнув, одним движением уродливой клешни переломил ему шею. Даже в воцарившемся оглушительном гвалте я отчетливо услышал, с каким омерзительным щелчком лопнули шейные позвонки.

Глаза Камбалы подернулись смертной пеленой, закатились, и он мягко рухнул на пол, повалив последний уцелевший в потасовке стол, к тому моменту все еще стоявший вертикально.

Сцепив зубы, я ударил в спину излому из своего автомата, еще больше попортив ему курточку. В общем-то, с самого начала было ясно, что пощады не будет и что Стрелок поступил глупо, дав волю истерике и бросив оружие. Так у него хотя бы оставался шанс погибнуть воином, а не оказаться в куче трупов со сломанной шеей.

Впрочем, в самом деле, какая разница, как именно сдохнуть? Я сейчас заклинил палец на спусковом крючке не для того, чтобы красиво умереть, а для того, чтобы выжить. Чтобы остановить эту машину для убийств, хоть у меня на это и мизерно мало шансов.