Однажды, в давние времена…

— Ну хорошо, давай тогда и дальше на «ты»… Только всё равно скажи, что ты от меня услышать хотела. Честно.

— Честно… — Она задумалась на секунду. — Не знаю… Вот если б ты сам мне такое предложил — ну, тут понятно, какое-то просто фантастическое нахальство. Но в принципе, мне так даже проще… Хотя если уж совсем начистоту, не уверена, что не придётся когда-нибудь пожалеть. Я тебе ответила?

— Да, наверно… — Он опять замолчал, глядя в окно, на дрожащие струи фонтана.

— Тебя ещё что-то смущает?

— Да нет, в общем… Просто на людях мне же к тебе всё равно на «вы» придётся. Выглядит, будто мы с тобой что-то нехорошее делаем, раз скрываем… Ну да чёрт с ним, — Андрей отвернулся от окна, на его губах опять заиграла знакомая фрондёрская улыбочка. — Я тут что ещё сказать хотел. Ты не подумай только, пожалуйста, что я тебя критикую… — он сделал картинную паузу, — но не кажется ли тебе, что ты слишком много о себе воображаешь? Решила с чего-то, что я у тебя на поводу иду — когда на самом-то деле всё ровно наоборот. Вот на факты взглянем. Сигареты мне простила — это раз. Шмотьё погладила — два. Всё бросила и к морю за мной потащилась — три, в превосходной степени. Ну как, логично?

— Ах вот ты какой, оказывается, коварный, — Катя облегчённо рассмеялась: похоже, отношения их наладились окончательно. — Учту на будущее. Так после завтрака — куда?

— Не знаю, куда хочешь.

— Тогда, может, не будем на этот раз от коллектива отрываться?

— На пляж, в смысле? Пошли. Только тебе б… это…

— Чего?

— Ну, с рукавами чего-нибудь, надеть потом. Я прошлый раз, когда в Крыму с предками был, в первый же день сгорел. Плечи особенно.

Она взглянула на свои чисто символические бретельки.

— Век живи… Так я наверх тогда, собрать всё и переодеться. Ты меня подождёшь?

— Подожду. Мне ещё шапку сделать надо, — Андрей достал из-под себя вчерашний номер «Труда».

— Ага. Так, значит, и запишем, — с обличительной миной на лице констатировала Катя. — Спёр общественную газету.

— Экспроприировал. В пользу нуждающихся. Ладно, иди, иди уже, не мешайся. Я тебя в вестибюле ждать буду.

Но долго скучать в одиночестве ему не пришлось. Не успел Андрей выйти из дверей гостиной и прислониться к ближайшей стенке, как к нему подскочил какой-то жизнерадостный толстяк, представившийся Всеволодом Илларионовичем, соседом напротив. И тут же сообщил, что отдыхает он здесь вместе с супругой, Людмилой Игнатьевной, выставившей его сейчас из номера, чтобы не отвлекал — а заодно и бросить письмо её сестре Тамаре. Прервать этот словесный поток не представлялось ни малейшей возможности и, вздохнув в душе, Андрей запасся терпением, вежливо кивая время от времени головой.

— Всеволод Илларионович, — воспользовался он паузой, когда тот остановился наконец перевести дух, — я вчера прослушал, похоже. Вы не в курсе, вход здесь во сколько закрывают?

— Ах, ну да, ну да, помню, как же, конечно, помню — опять радостно завёлся сосед, — вы же вчера оба ушли рано. — Тон его сменился на озабоченный. — Что-нибудь стряслось?

— Нет-нет, ничего, всё в порядке. У Екатерины Максимовны неожиданно голова разболелась, — брякнул Андрей первое, что пришло на ум, — вот она и решила на свежий воздух выйти.

— Ах, как жаль, как жаль, — распричитался Всеволод Илларионович, — было так весело, прекрасный вечер. Но ваш вопрос. В одиннадцать, mon ami, в одиннадцать. А открывается в семь, когда персонал приходит. Ночью сторож есть, если вдруг чего, но его ж, небось, не добудишься — ха-ха-ха! Ах, и вот же ещё что, — он взял Андрея под руку и подвёл к столу в углу. — Карту берите, сразу парочку — себе и Екатерине Максимовне. Людочка сказала, она учительница ваша? Очень хорошо, очень хорошо. Людочка так прямо и сказала: нечасто встретишь сегодня такую похвальную заботу о подрастающем поколении.

Андрей взял из придавленной большой галькой стопки пару отпечатанных на ротаторе листков — но тут его собеседник сорвался вдруг с места и на всех парах устремился в другую сторону.

— Екатерина Максимовна? — затараторил он с новой силой, обращаясь к спускающейся по лестнице Кате. — Очень приятно, очень приятно. Надеюсь, сегодня вам уже лучше? А мы тут, видите, с воспитанником вашим беседуем. Прекрасный молодой человек, просто прекрасный.

Катя в растерянности посмотрела на Андрея. Он подмигнул ей и бросился на помощь.

— Знакомьтесь. Всеволод Илларионович, — представил он ей соседа. — Я как раз говорил ему, что у вас вчера после ужина голова заболела, и вам пройтись понадобилось. Он очень за вас беспокоится.

— Спасибо, — мило улыбнулась она толстяку, — всё уже прошло. Это от поездки, наверное, от жары. Но ничего страшного, даже без таблетки обошлось.

— Ну вот и хорошо, вот и хорошо. Болеть в отпуске — самое последнее дело. Тем более, завтра же у нас экскурсия… Ах, я же не рассказал ещё. По пятницам, с утра записывают желающих, а после обеда — везут. Людочка была очень довольна. — Тут он вспомнил о данном ему поручении и хлопнул себя конвертом по лбу. — Мне же Людочка наказала! Бегу. Всего наилучшего. Приятного, полноценного отдыха!