Однажды, в галактике Альдазар

Если подумать, это должно было случиться.

Совершенно очевидный, закономерный итог, когда один из партнёров настолько сильнее другого. Но каким-то образом это всё равно стало для Родаса неожиданностью.

К тому моменту Танатос всё же соизволил вернуться. Леди Авалон оправилась после очередного покушения в такой степени, что можно было с уверенностью сказать: уже довольно скоро так называемая “леди Яблочко” будет снова трепать нервы их департаменту. Фобос с Веритасом, которые явно надеялись на обратный исход, счастливыми не выглядели. Родас же втайне радовался. Ему к тому моменту довелось мельком заглянуть в сны яблочной леди, и надо сказать, что после того он начал испытывать к ней некоторое сопереживание. Равно как и к их с Танатосом ситуации в целом. Родас знал в глубине души, что, встреться они с Кат раньше, до подписания мирного договора, окажись они оба связаны приказами — и финал наверняка был бы куда печальнее того, что у них есть сейчас. И им бы просто сказочно повезло, если бы они в итоге выжили.

Ли с Танатосом выжили. И, даже если цена и была почти запредельной, Родас считал концепцию "всё можно исправить, пока ты жив" разумной и закономерной.

Так или иначе, но после возвращения блудного Танатоса у Родаса внезапно образовалось много свободного времени. Хватало и на сон, и на общение с его людьми, и на Катерину. Они проводили вместе много времени, пробовали всё новые позиции и локации. Чем дальше, тем меньше страха Родас испытывал, тем реже возвращался в воспоминаниях взгляд мёртвых глаз.

И он забылся. Он увлёкся. Он перестал контролировать силу. И сначала всё было в порядке, но потом…

Хруст кости был ужасен. Он прозвучал так громко, что заглушил напрочь остальные звуки. И Родас на пару мгновений застыл от внезапного ужаса, потому что этот звук слился с тем, из прошлого. На миг ему даже показалось, что это снова сломалась шея от его резкого движения. А медкапсулу с функцией полного восстановления кураторы использовать не разрешат…

— Родас! — позвала Катерина, и голос её звучал разве что более глухо и прерывисто, чем обычно. — Отомри, а? У меня тут небольшая проблемка нарисовалась. Медчип сделал обезбол, но не помешает ещё поверх укольчик. Принесёшь немного обезбола и наденешь фиксатор? Надо обездвижить руку и сходить вниз, к медкапсулам, чтобы починиться.

И он вернулся в реальность, где сжал её руку слишком сильно. Настолько сильно, что не выдержала лучевая кость…

Он шагнул назад.

— Не двигайся, — распорядился Родас безэмоциально. — Сейчас придёт медтехник.

— На кой он нам? Только человека от дел отрывать. Не говори мне, что не умеешь фиксаторы накладывать! Всё равно не поверю.

— Нет. Я… я больше не буду тебя касаться.

Её побледневшее лицо выразило самое настоящее возмущение.

— Ты же это, блядь, не серьёзно?

Родас уже давно понял, что на свете бывают вопросы, на которые крайне сложно правильно ответить. Этот, кажется, был один из таких.

— Я позову медтехника, — только и сказал он.

— Я выбью тебе нахрен все зубы, придурок! — ответила она.

Он подумал, что сейчас, глядя на него полными боли и злости глазами, она выглядит особенно ранимой и хрупкой.

— Для этого тебе понадобится, как минимум, здоровая рука, — рассудительно сообщил он. — И, даже если я не буду сопротивляться — специальные приспособления. Но, коль скоро это поможет тебе почувствовать себя лучше, я, конечно, предоставлю тебе всё необходимое после того, как…

— Родас. Заткнись. Перестань нести пургу, пожалуйста. Тебе не кажется, что я имею право на капризы? Так вот, никакого нахрен медтехника я к себе не подпущу, запомни и в цифровую память запиши. Хочешь мне помочь — захлопни пасть и вали за фиксатором. Ясно?!

Не сказать, чтобы Родасу было ясно на сто процентов, но спорить и дальше он посчитал попросту неконструктивным решением. Да и странная звенящая пустота, поселившаяся в его собственной голове, не способствовала принятию конструктивных решений.

*

Проблему удалось устранить быстро. Строго говоря, для медицины Альдо закрытый перелом руки — это вопрос двадцати минут комфортного лежания в медкапсуле, даже общей анестезии не понадобится, если пациент не старше двухсот или не имеет сопутствующих осложнений. При других раскладах лечение будет очень комфортным: из подлокотника выдвинется бокал с вкусным тонизирующим напитком, над креслом вспыхнет выбор развлекающих голограмм, а нервные окончания в конечности будут блокированы в первую же минуту, чтобы избежать любой боли. Так что, с этой точки зрения всё прошло более чем хорошо.

Некоторый дискомфорт доставляла только атмосфера, повисшая в зале. Родас с Катериной молчали, разумеется. Но, очевидно, это самое молчание было очень красноречивым: медтехник, молодой, но много чего повидавший на фронте клон, очень громко думал о том, что хочет побыстрее закончить и оказаться подальше отсюда. “Ещё не хватало встрять в разборки хозяев, — размышлял он. — Когда в раю на верхних ярусах Альданы проблемы, ребятам вроде меня надо быть далеко-далеко, чтобы по касательной не задело.”