Однажды в Голливуде

Среди прочих тематических безделиц, примостившихся на полках за стойкой, — лампа, сделанная в виде карикатуры на У. К. Филдса, спьяну привалившегося к уличному фонарю.

Возле банки для чаевых на стойке стоит фигурка Человека-Волка (Лон Чейни — младший) от компании «Аврора».

На двери в мужской туалет висит психоделический плакат Джона Бэрримора от Элейн Хевлок. На двери женского — психоделический плакат Джин Харлоу от Элейн Хевлок.

В той части бара, где стоит пианино, на стене за самим пианино висит большой, метр на два, постер нового фильма «Дикая банда», снятого завсегдатаем и членом «Зала славы» Сэмом Пекинпой (подписано для «Зала славы» Сэмом, Уильямом Холденом и Эрнестом Боргнайном).

На стене в той части, где находится бильярдный стол, висят психоделический плакат с У. К. Филдсом и Мэй Уэст от Элейн Хевлок, плакат 69 х 105 сантиметров для нового фильма с Ли Марвином «Сержант Райкер», а также стандартное украшение хэдшопов — афиша старой ленты с Богартом «На протяжении всей ночи».

Не считая четырех огромных изображений Филдса, Богарта, Бэрримора и Китона, ни один плакат — не в рамке. Просто приколоты к стене булавками.

Войдя в двери, троица слышит, как пианист играет «Green apples» О Си Смита.

Бог не создал зеленые яблочки,

И летом в Индианаполисе не идет дождь.

Не бывает доктора Сьюза и Диснейленда,

Матушки Гусыни и детских стишков.

Джим Стейси машет человеку за пианино, а человек за пианино кивает Джиму. Стейси ведет Рика и Клиффа к стойке, где радостно пожимает руку бармену.

— Как жизнь, Мейнард?

— Как твой первый день? — спрашивает дружелюбный бармен. Еще не отпуская руки, Джим говорит:

— Ну, завтра меня ждут снова, а значит, могло быть и хуже. — Обернувшись к двум новым друзьям, он представляет их главному в «Зале славы»: — Парни, это Мейнард. Мейнард... — показывая на Рика и Клиффа, — это парни, Рик Далтон и его дублер Клифф.

Мейнард пожимает обоим руки, начиная с Бута.

— Клифф.

— Мейнард, — повторяет тот имя бармена.

Затем Мейнард пожимает руку Далтону, и его лицо

сияет.

— Черт возьми, Джейк Кэхилл собственной персоной. Рад свидеться, охотник за головами.

— Ия, Мейнард. Доктор принимает? — отпускает его руку Рик.

— Еще как принимает, — хохочет Мейнард. — Чем могу угостить?

Рик:

— «Виски сауэр».

— А ты как, каскадер?

— Какое пиво есть? — справляется Клифф.

— В банках: «Пабст», «Шлиц», «Хэмме», «Коре». В стекле: «Бад», «Карлсберг», «Миллер Хай Лайф». На кранах: «Буш», «Фальстафф», «Олд Чаттануга» и «Кантри Клаб».

— «Олд Чаттануга», — говорит Клифф.

Мейнард показывает на Джима, завсегдатая, и воспроизводит его заказ:

— «Бренди Александр» для нашего Лансера. — Затем доктор приступает к обслуживанию пациентов.

— Для тебя я Джонни Мадрид, говнюк! — кричит вслед Джим. Все трое смеются.

К троице подходит еще один актер из Сан-Габриэля: грубое лицо типа «такой страшный, что даже секси», буйные волнистые волосы песочного цвета и черная косуха. Это к ним присоединился Уоррен Бэндере с «Пабст Блю Риббон» в руке.

Джим и Уоррен тепло приветствуют друг друга, потом Джим смотрит на Рика и тыкает большим пальцем в Уоррена.

— Знаешь его?

Рик отвечает ухмылкой.

— Блин, а то.

Рик и Уоррен пожимают руки, как старые знакомые, а Рик объясняет:

— Вэндерс снимался, должно быть, в трех «Законах охоты».

— Четырех, неблагодарная ты сволочь. Раз в сезон заезжал на ранчо Спана, чтобы мне начистил рожу Рик Далтон, — объявляет Уоррен. — «Закон охоты» кормил меня четыре года.

Пианист переходит к инструментальной версии «Alley Cat».

Когда Мейнард ставит заказ клиентов на стойку, все четверо рассаживаются по стульям. Бармен остается рядом, пока его не вызывает мучимый жаждой посетитель.

Клифф и Уоррен все еще трудятся над пивом, но Рик довольно быстро высосал свой «Виски сауэр» через соломинку, а Джим уже расправился с «Бренди Александром».

Бармен возвращается и спрашивает Джима и Рика:

— Еще по одной?

— Ага, — говорит Джим.

— «Виски сауэр», — повторяет Рик.

Пианист Курт Заступил как раз заканчивает «Alley Cat», когда к его рабочему месту подходит Джим с тремя друзьями и выпивкой в руках.

— Привет, Курт, как жизнь?

— Отлично, Джим, а у тебя какие новости? — отвечает Курт, отпив свой «Харви Волбенгер»[45].

— Очень даже хорошо. Сегодня отсняли первый день моего пилота.

— Бля, мужик, отлично же. — Курт начинает наигрывать «Вновь настали счастливые дни»[46].

— Придержи коней, Либераче, — осаживает его Джим. — Дай сперва доснять пилот. Дай глянуть, хорошо ли получится. Дай встать в сетку CBS на осень. Вот тогда уже «Вновь настанут счастливые дни». По крайней мере, на несколько недель.

Джим знакомит барного пианиста с двумя новыми друзьями. Уоррен Курта уже знает. Больше того, Уоррен подарил сыну Курта его первую собаку — Барона. Пианист жмет руки актеру и каскадеру. Джим хвастается своим приятелем-музыкантом:

— Курт может отыграть любую песню что на пианино, что на гитаре. Причем отлично, особенно «Ме and Bobby McGee». Он ее играет на манер кантри...

— Это и есть кантри, — объясняет Курт.

— Знаю, но ее так больше никто не играет.