Однажды в Логосе

– Рэдлам давно пора пополнить список исчезнувших родов! – Даже для себя неожиданно подумал Алекс и попытался "поймать" сердцебиение Джордан, чтобы прикончить её. Он совершил несколько безуспешных попыток пробития защитного поля Геры и сил Эрика, становясь с каждым разом все злее и злее. Он с явным выражением усердия на лице старался прикончить девочку. Когда защитная сфера графа была почти пробита, Гера вытаращил на Алекса свои злые кровавые глаза. Мужчина почувствовал стороннее вмешательство собственным затылком. Он слабо толкнул сердце Алекса. Однако молодому магу, который совершенно не вкладывается в своё защитное поле, этого было достаточно, чтобы закашляться. К тому же гнев был определённо плохим источником силы для любого мага, а для мага крови – особенно.

– Еще хоть один раз такое повториться, и я убью тебя. – Медленно почти по слогам произнес Гера, просто потому что не мог сказать этого бегло. Алекс недовольно кивнул ему в знак подчинения и, подумав, что своё наказание в виде угрозы он уже получил, тихонечко сел за спину мастера. Юноша боялся не вынести больше плотоядного взгляда мастера.

Однако Гера решил, что небольшой атаки магией недостаточно, чтобы проучить Алекса. Он прекрасно понимал, что для пафосного юноши нет ничего ужаснее, чем прилюдное унижение его достоинства. Поэтому мужчина развернулся и изо всех сил выдал ему смачную, звонкую пощёчину. Алекс замер от неожиданности: он вздрогнул от испуга и чуть не заплакал. Его глаза налились слезами, а руки затряслись так, как не тряслись с самого детства, когда отец наказывал его на глазах у сестёр.

Немного ''подлатав" колено своими силами, граф смог уже опираться на обе ноги (не без боли, конечно). Он стал помогать Эрику приводить Джо в чувства, это оказалось нелегко даже для двух магов крови. Через пару мгновений она открыла глаза. Она чувствовала такую жгучую боль по всему телу, ей было очень тяжело даже дышать.

– Почти 13 лет живёшь, а ума так и нет, – граф серьёзно сердился, – если не можешь сдержать удар – уворачивайся, дура. – С последними словами он больно, но поучительно щёлкнул её по лбу.

– Я просто хотела … хотела тебя убить, не могла упустить возможности. – Немощно ответила Джордан.

– Силёнок не хватит, – дразнился он, – не доросла до меня, хозяина воды…

Она плюнула ему в лоб.

– Вот тебе вода, хозяйствуй!

Гера раскрыл рот от непозволительной дерзости в свой адрес. В ответ ему захотелось отвесить ей тяжёлый подзатыльник, однако вспомнил, в каком тяжёлом состоянии она находилась. Пока он принимал решение, бить или не бить, на губах Джо появилась кривая улыбка.

– Знаешь, что? – Она словно мгновенно исцелилась. – Однажды, когда ты совсем не будешь ждать, кто-то ударит тебя в спину. И ты умрёшь, не увидев убийцу, но знай… – она приблизилась к его лицу, выдохнула на него горячий воздух, глянула своими чумными глазами, – это буду именно я.

Повисла продолжительная тишина. Джордан и Гера сидели рядом, он старался снять боли со вчерашнего ушиба, будто ничего и не произошло между ними. Парни были в недоумении, о чем говорили выражения их лиц: они не понимали, какие взаимоотношения между этими двумя: то они хихикают и мило беседуют, то нещадно колотят друг друга до смерти. Гера заметил, с каким интересом рассматривают их сладкую пару парни.

– Представление окончено, на сегодня вы свободны!

ШЕСТАЯ ЧАСТЬ

После всех пережитых ранений между Герой и Джордан наступило долгожданное перемирие. Они не просили прощения друг у друга, не признавали совершённых ошибок, это было просто не в их природе и воспитании. Они просто начинали говорить о чём-то бытовом, совершенно далёком от боев, тренировок и мечей. Сейчас разговор зашёл о здоровье Джордан после двух происшествий за одну неделю. Гера в который раз нарочито призывал её к разумному поведению.

Подопечные графа после известия об окончании занятия, не сразу покинули зал. Они единогласно решили, что неплохо было бы поесть. Еда была, безусловно, любимым занятием всех в академии. Её обитатели могли ненавидеть друг друга, однако акт приема пищи был негласно святым и запрещал всякого рода конфликты, оскорбления или драки. Тот, кто нарушал так называемый «обеденный кодекс», был презираем и одинок на протяжении нескольких последующих дней.

– Хорошая идея. Можно недолго передохнуть, – на редкость доброжелательно отозвался Гера, – к тому же, я уверен, что некоторые особы не ели нормально уже несколько дней.