Однажды в Логосе

Арно прокручивал в голове, что он узнает, кто имеет любовную связь с Беатрисс, выскажет ей, как её избранник плох и низок, а она всю жизнь потом будет благодарить брата за то, что он не дал ей совершить самую большую ошибку.

Зато Ромул и Брокк были веселы: они рассказывали шутки и смеялись, создавая такой сильный шум, будто скакал табун племенных жеребцов. Они обсудили уже все, что могли: Алекса и его ненависть к Джордан, неловкого мальчика Яссона, красивого, гордого Эрика, о котором наверняка мечтала далеко не одна женщина. Их беззаботную радость омрачило появление Олафа Нерли, старшего брата Брокка, с которым у него были так себе отношения. Легкомысленность старшего вызывала у него неприязнь. Однако Брокк старался никогда не выказывать неуважение к нему.

Вот и сейчас он был готов смотреть хоть в потолок, лишь бы не в пустые, ветреные глаза старшего брата, и не быть грубым в его адрес.

ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ЧАСТЬ

Олаф подошёл резко, хлопнув брата по плечу и вызвав натянутую улыбку. Брокк спросил брата, что он делает здесь, в академии.

– Джексон Найт, директор академии, – с нелепой ухмылкой, говорил Олаф, – лично пригласил меня сюда.... Чтобы я воспитывал нерадивую молодёжь.

На последнем словосочетании он сделал акцент, так как очень любил поучать брата, который был всего на пару лет младше него.

– И вот я здесь, но немного задержался, – не оправдываясь, даже гордясь своей задержкой, произнес он, – не смог удержаться от небольшой остановки на южной окраине Нестры, там такие девочки в борделях…

Когда Брокк собрался с духом, чтобы возразить брату, Олафа окликнули из середины зала, и он, подмигнув брату и потрепав его аккуратно прилизанные волосы, пошел на зов. Брокку было явно не по себе: он небрежно пригладил волосы опустил голову вниз, тяжело дыша и нервно потирая руки.

– Эй, друг, – начал Ромул, ласково трогая его за плечо, – не злись. Это все шутки. Конечно, шутки. Он просто тебя подзадоривает… Брокк, слышишь меня?

– Конечно, я тебя слышу, – в крикнул он, – ты же так близко ко мне сидишь. И, вообще, не трогай меня. Дай остыть!

Ромула, кажется, обидел такой тон друга, поэтому тот резко отвернулся от него, однако продолжил наблюдать за товарищем очень аккуратно и незаметно, выжидая момент успокоения.

В этот момент Джексон, всё это время выступавший на сцене, начал говорить громче, чтобы все сидевшие в зале оторвались от своих дел и прислушались к его словам.

–.... И я рад представить вам, дорогие гости и воспитанники академии, учителей и мастеров, которые будут учить молодежь, наших дорогих учителей. Я приглашаю на эту сцену Элизабет Дали, Рэймонда Калле,Анвара Дони (да, да, того самого, который занимался кулачными боями в «Гусе»), Олафа Нерли, Эдриана Дали, Германна Мартелла, Беатрисс Найт и Сэмвела Неко.

Зал утонул в звонкий и, по большей части, искренних аплодисментах… А Джордан смотрит на эту замечательную сцену, и в голове её ни мысли…

– Что? Эдриан? Элизабет? Сэмвел Неко? Они серьёзно? Боже… Хуже некуда. И это мои учителя… Мда… многому научимся.

Надо сказать, что состав цепи старых вводил в недоумение не только Джордан, но и большинство присутствующих в зале. Хотя решение совета магов можно было понять, ведь молодых и способных воевать магов было не так много.

Ромул еле успокоил Брокка к тому моменту, когда торжественно огласили список цепи «старых», однако все старания Дали пошли прахом. Брокк резко осознал, что брат снова обошел его во всем, хотя он так старался, убивая себя на тяжёлых тренировках.

– Я могу стать еще сильнее, ещё лучше. А самый лучший способ – это тренировки и тренировки. После занятия сразу пойду биться с Дали, он ведь предложил.

Ромул по-прежнему старался незаметно наблюдать за другом, но не решился спросить, как он себя чувствует.