Однажды в Марчелике

Фургон касадора был поистине произведением инженерного искусства. Потому и стоил как паровоз. Впрочем, и жил такой фургон в среднем больше, чем многие паровозы. И чем дольше он жил, тем дороже становился. Лишние элементы конструкции удалялись, дефекты исправлялись – и через десять лет фургон становился идеальным домов касадора. Некоторые пионеры равнин на их обкатке неплохие деньги зарабатывали, между прочим…

У Дана и его вадсомада пока проблем с деньгами не наблюдалось. Добыча из злополучной Подковы Сборщика, ограбление банка и поезда – и, чего уж скрывать, несколько разворошённых тайников дельтианцев – надолго избавили их от проблем с финансами.

Однако Ноябрьский Потоп грозил затопить всё и вся, невзирая на толщину кошелька. А потому мужчины натягивали плащи и нехотя лезли под дождь: проверять, как идут дела.

Вадсомад Старган, Равнина Гетрокнет, лагерь у двух холмов, Марчелика, 17 ноября 1935 года М.Х.

Пелла проснулась оттого, что вокруг царила необыкновенная тишина. В выделенном ей фургоне было прохладно, и девушка куталась в плотное одеяло, поверх которого лежала ещё и тяжелая меховая шкура неизвестного животного. Вылезать из нагретой постели не хотелось. Пока шёл ливень, она, как и многие члены вадсомада, подолгу лежала под одеялом, несмотря на то, что наступило утро.

Но сейчас было так тихо, и такой необычный яркий свет пробивался в окно, что девушка не смогла переселить любопытство. Ёжась, она выбралась из-под одеяла, скинула ночную рубашку и принялась спешно натягивать одежду, про себя отметив, что в ближайшем же магазине купит ещё нарядов. Её колешоры из Старого Эдема оказались слишком плотными и слишком тёмными для Марчелики с её палящим солнцем, а рубашка – слишком некрепкой, чтобы выдерживать выпавшие на её долю испытания.

Конечно, с ней поделились Мэнола и Анна. Но Пелле хотелось и отблагодарить их за подарки, и самостоятельно подобрать себе наряд. Девушка она – или где? Ну а пока приходилось мириться с неудобствами. И заодно приседать Дану на уши, чтобы не отправлял её в назад в Старый Эдем.

Одевшись, Пелла сунула под жилетку дамский револьвер и выбралась наружу, сразу направившись к лестнице на крышу дозорного фургона, где сегодня дежурила Мэнола. Та поприветствовала Пеллу кивком, а затем молча указала рукой на что-то за пределами лагеря…

Сначала, конечно, отношения с Мэнолой у Пеллы не сложились. Зато наладились со временем. После того, как они вместе бинтовали плечо тёти Луизы, девушка-касадор сменила гнев на милость и простила Пелле отбитые кокушки брата. Тем более, повод у Пеллы тогда был веский, а Мигель давно поправился и вообще зла не держал. Касадоры вообще зла ни на кого не держат… Зачем его держать, если можно взвести курок и выпустить?

Пелла преодолела последние ступеньки и встала в полный рост… И так и замерла с открытым ртом. Не было больше серо-оранжевой каменистой равнины, поросшей сухостоем и разрезанной песчаными оврагами. Не было больше голых холмов и пересохших русел. Мимо лагеря катила свои воды широкая река, и солнце блестело на водной ряби россыпями драгоценных искр.

Вдоль берегов реки росла свежая молодая трава, мелкий кустарник и тростник. Да и вся равнина покрылась невысоким пёстрым ковром растений. Среди них преобладали все оттенки зелёного, пурпурного, сиреневого и фиолетового. Появились на равнине и цветы, которые добавляли на картину жёлтые, белые и красные вкрапления красок.

На другом берегу полноводной реки лакали воду двое каких-то травоядных. Над водой с криками носились птицы. Пение пернатых вообще слышалось уже отовсюду. Тишина, наступившая, когда закончился ливень, сменялась шумом и гамом просыпающейся жизни. Закончился Ноябрьский Потоп, и начался Ноябрьский Цвет! Жизнь спешила воспользоваться изобилием влаги. Вокруг каждой лужи начинали расти цветы и трава. И даже марчельское солнышко не пугало отважные растения.

Ведь их жизнь была весьма коротка. В парящем зное, в водном изобилии, им предстояло всего за месяц вырасти, отложить семена и засохнуть, навеки приникнув к земле – где здешние обитатели будут подъедать их останки до следующего ливня. Бесконечная равнина покрылась пёстрым ковром, тянувшимся всюду, куда только достигал взгляд. И даже каменные валуны, серые и печальные, покрылись жизнерадостным разноцветным мхом.

– Боже, как красиво… – выдохнула Пелла, оправившись от первого изумления.

– Да, Ноябрьский Цвет, – подтвердила Мэнола. – Обычно его видят только те, кто в Марчелике живёт. Приезжие стараются покинуть континент до Ноябрьского Потопа. В море на юге сейчас штормит…

– А на западе можно уехать? – задумавшись на секунду, спросила Пелла.

– Можно. Если только доплывёшь по грязи до корабля! – засмеялась Мэнола. – Там сейчас отлив идёт. Бывает, даже дно в гаванях обнажается.

– А на востоке? – заинтересовалась Пелла.

– А я там никогда не была, – призналась ей Мэнола и замолчала.

Замолчала и Пелла, впитывая глазами открывшуюся красоту.