Однажды в Москве. Часть I

– Ты насчет Артура не знал?

Он решительно помотал головой:

– Я бы не подписался.

Я кивнул:

– Потому и использовал тебя втемную. Однажды он нашепчет Спартаку об этом, скромно замолчав о своем участии.

– Он этого не сделает… – Арам откинулся назад, пристально посмотрев. – Зачем? Я и так умру, все об этом знают. И потом, зачем ему подставлять своего человека. Он меня создал…

– Он создал монстра, с которым вынужден считаться и сам. Все знают, что авторитет его в общине не в малой степени опирается на тебя. Допустим, он выждет твою смерть, извини. А после кто ему помешает слить меня – чужого и вдобавок азербайджанца.

– Что ты хочешь? – занервничал он, привычно махнув рукой. – Чтобы я сдал человека, который меня вырастил?

– А ты? Хочешь, чтобы я простил убийцу брата своей жены? Кровь Артура на его совести.

Арам на секунду оторопело уставился. После пальцем поманил официанта.

– Закрой заведение. Повесь какую-нибудь табличку.

– Может, “Учет”? – вновь заумничал отрок.

В следующий миг он даже не исчез, а растворился от взгляда хозяина.

– Твой объект?

Арам кивнул. Вынул сигарету. Когда нервничал, я заметил, пальцы его всегда дрожали.

– Я тебя знаю, как справедливого человека. Ты один из немногих, кто никогда не подписывается на неправое дело. Теперь, где она, эта справедливость?

– Оставь это. С ним я сам… Позже…

– Ты не понял. Дело не только в мести…

Он вопросительно посмотрел.

– …Скажи честно: ты вот сейчас, положа руку на сердце, можешь гарантировать, что Учитель после твоей смерти нас не сольет? Ведь на мне висит и безопасность моих людей…

Арам кашлянул. Опять этот продолжительный, сухой кашель, вероятно, отнимающий у него немало жизненных сил, которые и так были на исходе.

– Ты предлагаешь мне стать Павликом Морозовым? – протерев губы, наконец он мрачно ответил. – А как бы ты поступил? Сдал бы своего отца во имя, как ты изрек, справедливости?

– Нет. Отцов на Кавказе не сдают, даже во имя тысячи справедливостей. Если бы он был тебе отцом, я убрал бы его без всякой этой церемонии.

Но между вами нет кровного родства. И тобой, я вижу, он хорошо пользовался. Вспомни, сколько раз ты был для него торпедой. И в этом деле, натравив меня на Ашота, ты исполнил его волю.

А как он все красиво оформил! Взял денег у Артура, по существу, присвоил. Его самого подвел под пули Багдасаряна. Этим – удар по Манучаровым. Ясно, что Спартак после гибели единственного сына не оправится. Ведь Манучаровы своим влиянием и финансами в общине, тоже являются его конкурентами…

Видимо, на собрании Учитель специально спровоцировал Ашота на грубость, чтобы после натравить тебя на него. В результате еще одна конкурирующая организация ликвидирована. Теперь он может безраздельно править единоплеменниками. Убрав же меня, неважно с участием Спартака или Корейца, он устранит не только исполнителя, чтобы обрубить концы, но и последний оплот семьи Манучаровых. Ведь я являюсь зятем младшего Манучарова и тем человеком, которой еще смог бы постоять за интересы клана. Как тебе такой расклад?

– …

Вот ты сейчас пойдешь и передашь ему заработанные нами деньги. Нормальные деньги! Думаешь, он возвратит что-то владельцам? Ради дешевого авторитета? Так он уже и так король!

Я думаю, он не будет дожидаться твоей естественной смерти, Арам. Ты тоже след. И единственный человек, который мог бы предъявить ему спрос за такой гнилой расклад.

Это страшный человек. Такого изощренного сюжета не смог бы придумать даже сам Цезарь Борджиа.

– Кто? – он удрученно спросил.

– Неважно. Был такой…

Ты Артура хорошо знал. Он всегда всем помогал. Даже кошки и собаки во дворе радовались, когда он выходил в фирменном костюме из своей крутой тачки и собственноручно их кормил. Разве он заслуживал такую подлую смерть?..

Арам курил сигарету за сигаретой, уставившись в одну точку. То, что творилось у него в душе, прекрасно отражалось на лице. Я терпеливо ждал, зная, что ему нелегко. Он должен был сделать выбор. И выбор этот, возможно, будет не тот, который я ожидаю. Незаметным движением я расстегнул замок куртки.

Наконец, он глухим голосом заговорил:

– Ребята не раз намекали насчет его… Но я затыкал их. Я ему верил. Хотел верить…

– Ты создал для себя идола.

Он не сразу ответил:

– Как мне поступить?

– Просто не мешай. Ты знаешь правила: каждый в ответе за свои поступки.

– А если… нет?

– Я раскрою весь расклад перед Спартаком. Где-то и мне достанется. Но я не мог бы предугадать последствия своих действий. Спартаку терять нечего, он не простит. Будет много крови… Предотвратить такой сценарий, рубку в среде московских армян в твоих руках. Теперь решай…

Он опустил глаза. Медленно начал глотать пиво. Я встал и вышел на улицу. Опять начался дождь. Был конец октября. Для Москвы это, считай, преддверие зимы. Я несколько раз вздохнул чистый воздух и вернулся в помещение. И уже из окна увидел, как Толик в своей красной бейсболке пружинистой походкой подходит к заведению.