Однажды в Москве. Часть I

Не забудьте также разработать фиктивную агентурную сеть, раз вы желаете после завершения операции остаться в стороне. Честно говоря, я все более убеждаюсь в правоте ваших домыслов, так как процессы обещают быть громкими и, соответственно, резонансы их на ближнем зарубежье чувствительные. И надо учитывать тот фактор, что определенная часть нашего госаппарата заражена российской агентурой, в лучшем случае, лицами, симпатизирующими России, интересы которой на данном этапе, увы, на стороне противника.

Операцию по похищению Мансурова я по твоему настоянию, Гусейнов, отменяю. Пока… – он многозначительно посмотрел. – Я очень надеюсь на тебя, сынок, а главное, верю… – он покосился на Расулова, у которого разбежались глаза. – И прошу тебя не как официальное лицо, а как твой старший товарищ, твой фронтовой товарищ – не подведи…

Я молча кивнул.

– Это не все, – продолжил полковник, – хочу загрузить вас еще с одной позицией. Увы, больше некого, – развел он руками. – Помнишь, Магомедказиева?

– Ну конечно…

– Я кое-что тогда объяснил, – продолжил он. – Внедрение в наш регион так называемой ваххабитской идеологии – это западная разработка, конечно, при участии их саудовских и прочих сателлитов и с далеко идущими планами. Одна из целей – обеспечение доминирующей роли нефтегазодобычи арабских монархий, которые являются по сути внедрителями масонской стратегии в мировой политике и экономике. Таким образом они развалили СССР, также они смогут развалить любую другую державу, основу экономики которой составляют экспорт нефти и нефтепродуктов. Саудовцы же рады будут сочетать приятное с полезным, то есть уничтожить с помощью сил западной коалиции экономику и политический строй идеологически враждебных им шиитских государств, находящихся на пути доставки нефти из Персидского залива в Европу или даже рядом с транзитом.

Существуют два предполагаемых кратчайших трубопроводных, а отсюда менее затратных маршрутов доставки стратегического топлива в Черное море. Первый – это через территорию Ирака и Сирии. Далее – суннитская Турция, которой в зависимости от ее поведения может приготовлена роль или очередной жертвы, или государства-транзита.

Второй – по оси Иран-Турция. Рядом богатый нефтью Азербайджан, который после обретения независимости все настырнее пытается влезть в этот мировой нефтегазовый омут и этим раздражает традиционных в этой сфере игроков – арабских монархий.

Разумеется, для этого нужна подходящая среда, то есть нестабильные, желательно разрушенные экономически и политически, раздираемые религиозно-сектантскими распрями государства-транзиты. Нефтегазопромышленность в этих странах-жертвах в этом случае должна быть или уничтожена, или же поставлена на услужение новым хозяевам.

В этом контексте вполне заманчиво для этих “господ” выглядит столкновения двух непримиримых мусульманских анклавов в ближневосточном регионе – ваххабитов и шиитов (с преобладающим алавитским населением в Сирии). В Азербайджане, “благодаря” внешним игрокам, теперь и те, и другие… Я повторяюсь для того, чтобы вы поняли, какая опасность нам грозит, возможно, в недалеком будущем.

– Что мы конкретно должны делать? – голос мой прозвучал чуточку резко. Я понимал, что нас банально грузят. – И какое отношение к сказанному имеет Магомедказиев? Вряд ли он разбирается в политических нюансах и скорее просто жертва, попавшая в сеть религиозной секты.

– Твой бывший побратим давно на свободе, – вставил Расулов. – После Мансурова Хаджимурата тоже отпустили “за взятку”.

– Только так мы могли не пробуждать подозрение его шейхов, – мрачно добавил Мусаев, – нам необходимо было информационное поле вокруг него. – Повторяю, это опасное конспиративное сообщество. Они имеют в Баку и пригородах свои мечети и не по дням, а по часам увеличивают число адептов. Они разные. От умеренных до ярых радикалов. Состоят из различных ячеек, порой конфликтующих между собой, но, по-видимому, в настоящем контролируются и направляются из единого центра.

Ты знаешь, почему мы так поступили. Тогда в камере Мансуров явно заинтересовался Хаджимуратом и настоятельно советовал ему перебраться в Москву, пообещав всякую поддержку. А нам интересен мотив… И вообще, насколько русские заинтересованы в этом.

– У русских на Северном Кавказе “свои” радикалы, – нерешительно вставила Саламова, – и они представляют опасность для самой РФ. Зачем им наши?

– Как бы там ни было, это оперативная зацепка, – настоял полковник. – Ведь если психологический портрет, составленный нами для Мансурова верен, то он давно уже мыслит во всем оперативно. Хотя Гусейнов не согласен с этим… – он покосился на меня. – Сынок, я понимаю, месть, глубокая психологическая травма, возможно, обернувшаяся определенным изменением личности в этом человеке, благодарность другу… Все это можно было учесть на начальном этапе, а теперь перед нами хорошо вышколенный агент иностранной разведки, деятельность которого представляет угрозу для безопасности страны. И твой долг, Гусейнов, нейтрализовать его, а не забивать голову сантиментами…