Однажды в Москве. Часть I

– Мы начали встречаться. Я все равно умру. Рядом никого. Вот завещу ей свой скарб, хоть кто-то может могилу навестит.

– Извини… – я смутился.

Он махнул рукой:

– Так мы все обсудили? Ты сможешь? – спросил.

Ответил я после некоторого молчания, еще раз все обдумав:

– Надо, чтобы указание исходило от Корейца. Все осложнилось. Я уже не смогу выполнить заказ без его санкции.

Арам кивнул:

– Я понимаю. Мы эту мысль подадим Спартаку. Он наслышан о тебе. В конце концов, ты его близкий родственник. Если не ты, то кто?..

На этой вопросительной нотке мы расстались. Вся дальнейшая музыка прозвучала почти по нотам. Утром следующего дня за мной заехал Тощий и повез загород к Корейцу. Ким меня встретил в военном плаще с капюшоном, одетом поверх теплой матросской тельняшки на берегу небольшого озера. Вернее, я поздоровался и сел рядом. Настроение у него было хорошее. В ведерке колыхались и бились хвостами несколько свежепойманных рыбешек. Один из его ребят приблизился и передал мне уже готовую снасть. Я осторожно закинул ее в воду.

– Сразу видно – не рыбак… – презрительно фыркнул Кореец, наблюдая за процессом. Я понял. Он рыбак-фанатик. Чтобы заслужить его уважение, надо еще быть отменным рыбаком.

Кореец между фразами, относящимися сугубо к рыболовству, скупо выразил мне соболезнование по Артуру. После, кажется, забыл эту тему и почти час радовался, как ребенок, процессу ловли. Я тоже, к своему удивлению, выловил несколько тощих рыбешек и, наконец, прочитал в его взгляде что-то похожее на снисходительное одобрение. И только после, как мы скоротечно “трапезничали” поджаренными на углях рыбешками, он вернулся к теме и спросил, что я думаю о случившемся.

– Темное дело… – я “задумчиво” ответил. – Артур и мышку не обидел бы. Надо быть олухом, чтобы на него подумать по поводу разбоя. Но факт – его убили. Значит, были основания.

– Так кто же тогда спланировал эту операцию? И почему подставили Артура?

– А кот его знает. Но ясно, замешан свой…

Сказал и похолодел.

Кореец призадумался. После некоторого молчания спросил.

– А к тебе он не обращался?

Я напрягся:

– Не понял…

– Артур к тебе не обращался? – Кореец метнул на меня резкий взгляд. – Они с Ашотом сцепились. Друг друга оскорбляли. Теоретически он мог бы обратиться к тебе, как к родственнику. А также по назначению…

Я понял, что сейчас понадобится вся моя выдержка. Как ни странно, она проявилась. Может, именно с тех пор у меня при экстремальных ситуациях вырабатывается отменное хладнокровие. Ким был очень чувствительным. Малейшая фальшь в голосе могла направить его на верный след.

У меня же включился режим автомата, и я рассмеялся:

– Жаль, не обратился. Я этого Ашота с удовольствием пришил бы. Оказывается, этот ублюдок собирал деньги на войну в Карабахе.

– А тебе-то что? – Кореец зевнул. – Это бизнес. Ты что, патриот?

– Я такой же патриот, как ты, – холодно возразил, – в меру. Просто из-за таких вот бизнесменов простые люди страдают.

– Ты хочешь сказать, ничего не знал об этих сходках?

– Откуда? Мне после рассказали. Не забыл, я азербайджанец. Даже, женившись на армянке, я для них чужой. В том числе и для покойного Артура, пусть земля будет ему пухом – он был лучшим из них. И мне сказали, он был против поборов, поэтому и спорил с Ашотом.

– Но ты же не веришь, что это он организовал налет? Ты допускаешь, что Артур мог спланировать такое?

– Думаю, вряд ли. У него не было криминальных завязок. На сколько знаю, и киллеры не профи… Хотя, кто знает? Человеческая душа – ведь потемки. Даже котенка можно спровоцировать на агрессию…

Ким задумался. Знать бы какие мысли крутятся у него в голове. И что мне ответить, если вдруг спросит – где мы были в ночь нападения на Багдасаряна.

Опять этот мерзкий холодок в теле. Упущение. Мы не отработали все варианты развития событий. Черт, я олух…

Я осторожно начал “прокладывать рельсы” к мыслям Корейца.

– Может, этот Ашот сымитировал нападение, чтобы списать деньги? Ведь, говорят, их не нашли.

– Зачем? Он и так брал, сколько хотел…

Казалось, Кореец думает о другом. Выглядел рассеянным.

– Все-таки, почему Артур? – он повторился.

– …

– Это нелогично. И то, что не укладывается в логику, вызывает тревогу. И мне не нравится, когда чужие орудуют под носом. Грамотно орудуют…

Мое мнение – это внутриобщинные разборки. Кто-то захотел сорвать куш. Как версию можно было предположить Арама, его заместителя. У того был мотив. Но и алиби.

– Может, он специально обеспечил себе алиби?

– Нет. Арам был сильно простужен. Даже на этом собрании кашлял и чихал, мне передали. Ночью они с товарищем попросили у сторожа растопить заводскую баньку и чуть ли всю ночь парились. Сторож подтвердил. Старик все ворчал, так как рассчитывал, что, как всегда, сможет задремать в своей будке. А тут дров принеси, самовар растопи… Вряд ли Арам специально простудился, чтобы обеспечить себе алиби. А удрал, чтобы настучать на Ашота, он метит на его место…

Тебя же я позвал по конкретному делу. Надо ликвидировать заказчика. Ну, Багдасаряна.

Я “недоуменно” уставился.