Однажды в Москве. Часть I

“Сразу вычисляют залетных фраеров”, – подумал я и тоже улыбнулся, нарочито задержав взгляд на глубоком вырезе ее кофточки. Белоснежная добротная грудь, словно желая скинуть “оковы”, протестующее заколыхалась. Девица зарделась.

“Пригодится”, – я подумал, смутно чувствуя себя виноватым оттого, что она действительно мне понравилась…

Машина марки “Нива” отъехала от Зеленого дома приблизительно через час. Мы следили за домом из небольшой, но мощной подзорной трубы белорусского производства. Откупорив бутылку, я сделал несколько глубоких глотков. Спирт впитался в меня с запахом и приятно прошелся по застывшим от прохлады и бездействия жилам…

Когда мы с Толиком вновь появились в магазине, первое, что заметил – радостный взгляд кассирши. Девушка быстро поправила челку и, не обращая внимания на ухмылку охранника, лениво прислонившегося к стойке, слегка помахала мне ручкой. Улыбка, словно заразная, сама по себе нарисовалась и на моей физиономии.

– Вкусная у вас водка, – проходя мимо, бросил ей. – Мы, пожалуй, еще возьмем…

Тень разочарования прошлась по ее милому личику и застыла. Тут, видимо, своих выпивох хватало.

“Более глупого подхода к девушке ты не смог придумать…” – невольно обратился я к себе и тут же получил хлесткий ответ.

“А тебе что, детей с ней крестить? Вот шепну Джуле…”

Я “испуганно” засеменил в винно-водочный. Ассортимент здесь был, конечно, не Москва, но тоже приличный. Налепив на себе серьезную мину, я внимательно начал изучать витрину, типа, в поиске качественного огненного напитка.

– Он один, – шепнул Толик, пройдя мимо. – Как вошел, сразу в хлебобулочную. Черт!..

Взяв с витрины, пожалуй, самую дорогую водку, я развязной походкой направился в соседний отдел. Объект набирал в корзину свежие хлебные батончики. Маленький рост, спортивная куртка с капюшоном, белые в полосочку кроссовки. Это был Малыш, которого Павлик в квартире оглушил кулаком.

“Аветисов Сейран Рубенович…” – вспомнил полученную от Трофима информацию.

Рядом нагнулась древняя старушка в старенькой телогрейке, выбирая себе с нижних полок хлебушек почернее. Хачик быстрым взглядом окинул меня, но развязная походка, блуждающий взгляд и бутылка в руке, видимо, его успокоили.

– Мамаша, в вашем возрасте опасно так… нагибаться… – я, икая, беспардонно ляпнул.

– А ты что, сынок, пристроиться хочешь? – вдруг не по-старушечьи прошипела она, выпрямив осанку и зыркнув на меня злыми глазами.

Хачик слегка ухмыльнулся.

– Неа-а… – я растерянно проблеял. – Радикулит… прихватите…

“Во ведьма!..”

– Тоже мне, сыночек… – вновь фыркнула старушка и быстро прошмыгнула рядом, сжимая на высохшей груди свой хлебушек…

Когда у прохода появилась тень Толика, хачик интуитивно задергался. Но, узрев направленное на него дуло пистолета, оцепенел.

– Тихо-тихо… – тихо же шепнул я ему, подойдя вплотную. – Руки!..

Мы вцепились взглядами. Хачик запаниковал и хотел что-то предпринять, но не успел. Толик быстрым движением надел на него наручники и приковал к своей руке.

Я убрал пистолет.

– Ты арестован.

– Что? – заметавшийся хачик вдруг замер.

– РУБОП. – Я раскрыл перед его носом свое липовое удостоверение:

– Майор Федотов.

Поняв, что в руках “родной” милиции, он как-то даже успокоился. Понятно, каких визитеров он опасался.

– Э-э, тут ошибочка… – к нему вернулась, видимо, привычная наглость, и он одернул руку. – Я гражданин…

Толик коротким ударом ущемил его легкие. Тот ахнул и согнулся надвое.

– Не дергайся. Гражданином будешь в соответствующих местах…

Поставив бутылку на хлебную полку, я быстрым движением прошелся по его телу. Странно, но оружия не оказалось.

“Голубой” охранник показался у прохода, подозрительно глянув. Толик сделал озверелое лицо:

– Кыш!..

Тот отпрянул и исчез.

– Напрасно… – я недовольно буркнул Толику, бросаясь за охранником.

Растолкав встречных, я догнал охранника возле его комнаты, из которой тот, вероятно, хотел вызвать милицию. Он испуганно вылупился.

– Товарищ… – я как можно вежливо. – Нам нужна ваша помощь.

– Что надо? – “Голубая фуражка” испуганно пролепетал.

– Майор Федотов. – Я вновь щегольнул удостоверением. – Обезврежен опасный преступник. На парковке наша машина. Бегите к водителю и передайте, пусть подаст к выходу. Понятно?

– Ага… – ошарашенно закивал “голубой” товарищ. – А-а…

– А шуметь не надо. От этого зависит жизнь наших товарищей. Мы с вами, как с важным свидетелем, позже свяжемся. Все, пшел!..

Проводив взглядом словно сдувшего ветром охранника, я вернулся в хлебобулочную. Хачик тяжело дышал и с ненавистью глазел. В один миг показалось, что он что-то задумал. Например, толкнуть и завалить стойку с винно-водочной продукцией и этим привлечь внимание посетителей, которые и так на нас подозрительно косились.

– Слушай, Аветисов, ты лучше не глупи, – я вновь подошел к нему вплотную. – На вас висят три трупа. И теперь от тебя зависит, как ты пойдешь в этом деле: паровозом или в составе…

Аветисов так сильно побледнел, что нам показалось, сейчас потеряет сознание. И как-то сразу сник.

– Это не я! – прошептал он в ужасе. – Не я!..