Однажды в Москве. Часть II

– Повторяю, следствие еще не завершено. Но насколько мне известно, по одному из криминальных эпизодов вполне обоснованно предполагается бытовая почва. Я имею в виду убийство помощника президента РФ по интеграционным вопросам и по реформированию государственных институтов Бориса Лебедева и его молодой сотрудницы Галины Вишневской на подмосковной даче под Луковицей. Задержан муж Вишневской, у которого к моменту совершения преступления отсутствует алиби. Во время допроса он вел себя неадекватно, заметно нервничал, что укрепило подозрения следственной группы к причастности его к совершению данного преступления на почве ревности. Кстати, при обыске по месту жительства у гражданина Вишневского было изъято незарегистрированное оружие – пистолет марки “ПМ”. Оружие отдано на экспертизу, ждем результаты.

Корреспондент:

– Разве Лебедев и Вишневская были расстреляны не из автоматического оружия? Ведь в первичных сообщениях именно это утверждалось?

Сотрудник:

– Вероятно произошла неточность в передачи оперативной сводки в СМИ или кто-то из медийных представителей исковеркал факты. Мне достоверно известно, что погибшие были убиты выстрелами из пистолета. Муж Вишневской – военнослужащий в отставке, прошел горячие точки в ЧР. Супруги, по словам опрошенных соседей, часто ссорились. Предполагается, что он выследил своих жертв и прикончил, застав обоих вместе. Но окончательный вердикт по этому делу вынесут с учетом вышеизложенного и ожидаемых результатов экспертизы следственные группы УФСБ гг. Москва и Краснопавловск.

Корреспондент:

– Если все версии следствия и дальше будут упираться в быт, то не кажется ли странным, что все застреленные лица были связаны с силовыми структурами или напрямую в них состояли? А депутат московской городской Думы, руководитель фракции “Процветание во имя России” Михаил Глобышев был достаточно одиозным политиком, призывающим страну максимум приблизить к западным стандартам и образу жизни, во имя демократизации общества и свободы слова. В связи с этим он неоднократно поднимал вопрос о роспуске или реформации силовых структур РФ, мотивируя это участием их во времена Советского застоя в преступлениях против человечества.

Сотрудник:

– Всего по статье “Террор” заведено 11 уголовных дел. Два из них, я имею в виду взрыв в Краснопавловске и убийство Павла Лебедева, уже на стадии раскрытия и, предположительно, к указанной статье не имеют отношения. Что касается остальных 9 эпизодов, то мы, конечно, не исключаем в них политическую и террористическую подоплеку. Например, в убийстве депутата Михаила Глобышева. Известно, что его прозападные взгляды, в том числе и призывы смягчить российские законы в отношении к представителям нетрадиционных сексуальных меньшинств, легализации публичных домов и прочее с негодованием воспринимались определенной частью российского общества, в частности, гражданами, исповедующими исламскую религию. Политик незадолго до смерти не раз был предупрежден анонимными источниками угрозой расправы, если он и дальше будет пропагандировать в обществе эти лозунги. Об этом сообщила его супруга, предоставившая следственной группе неопровержимые улики – письма с угрозами. Мы уже достаточно продвинулись в этом направлении, есть задержанные, но в интересах следствия нецелесообразно озвучивать их фамилии.

Но хочу сказать, что в этот день в столице и его окрестностях произошли и другие убийства, выпадающие из общего контекста расследуемых нами дел. К сожалению, в настоящем, российское общество достаточно криминализировано. Мы, конечно, не исключаем версию взаимосвязи между собой и остальных 8 эпизодов, первоначально квалифицированных по статье террор. Но нельзя отбросить и альтернативную версию, где допускается случайность одновременности этих акций, а также их, возможно, бытовая подоплека. Повторяю, запаситесь терпением, идет следствие…”

– Что это было? – недоуменно, Толик.

Мы с Павлом с улыбкой переглянулись, и я ответил.

– Это означает, что мы победили…

Дверь открылась. Марго на подносе принесла еду. Мне накрыла на журнальном столике.

– Может с нами сядешь? – Павел.

– Нет, мне так удобно, – я осторожно приподнялся. Марго быстро разложила подушки за спиной.

Терпения Толика хватило на ненадолго. Косо глянув на запеченное в фольге ароматное мясо, он взорвался:

– Нет, я понимаю, что пробитый, – он кулаками на боксерский лад начал разрезать воздух, имитируя прямые и прочие удары, – но нельзя так издеваться над больным человеком! Они что, совсем охренели? На хер басурманам сдался этот педик-депутат с раскрашенными волосами?..

Я не стал злить его дальше. Взглядом попросив уйти из комнаты Марго, я коротко объяснил Младшему ситуацию.