Однажды в Москве. Часть II

– Толик, если в этой коробке не произнеслись наши имена, значит все в порядке. Видишь, все списывают на бытовуху. Признать, что за террористическими атаками стоит радикальная военизированная организация с конкретными политическими амбициями и оппозиционная режиму, значит признать свою слабость. Этим они сожгут и все мосты. Короче, власти не решились при таком раскладе спустить на Корейца армию, испугавшись спровоцировать путч среди силовиков. Все-таки организация Корейца – это ГРУ.

Павел, тебе срочно надо в Москву. Надо встретиться с Трофимом, пора. Они даже не в курсе, что мы живы.

– Им сейчас не до нас. У тебя еда остывает. Ешь, после обсудим…

Я машинально пожевал мясо, но даже не почувствовал вкуса. В голове казалось кипели грязевые вулканы.

– Павел, езжай немедленно. Я беспокоюсь за Джулию. И если мои расчеты верны, то я встречусь с Никитиным и сниму эту проклятую засаду у своего дома.

– Не вопрос. Ты ешь…

– И вот еще что… – я вспомнил письмо Арама. – Ты эту хату не пали.

– А это как? Тощий спросит все до буковки и, прежде всего, куда мы испарились после взрыва.

– По близости у вас есть друзья, родственники?

Братья переглянулись. Старший:

– Есть один хмырь. Только не в Смоленске, а в Ярцево.

– Дядь Саша, – залыбился Толик.

– Вот тебе и дядь, – заворчал Павлик. – А я с него шкуру спущу.

– Это двоюродной брат нашей покойной мамы, – Толик объяснил.

– Генетический урод, – уточнил Павлик.

– Все другие как люди. А этот – мудила. Короче, он Пашке бабло кинул, когда у нас на хате гостил, – Толик усмехнулся, – банально стырил из барсетки.

– Вот и зацепка, – я облегченно вздохнул. – Проезжай через Ярцево, Пава. Шкуру содрать с него не обязательно, пусть долг отрабатывает. Проинструктируй как следует на тему – типа, мы оставались у него, после ушли не знает куда. Вряд ли Трофим все дотошно проверит… Но мож, будет.

– В этом смысле дяхан крученый. Отсидел за мошенничество. Мы наняли адвоката, профинансировали процесс, в общем, чуть диссидента с него не сделали. Отвоевали.

– Вот он и отблагодарил.

– Да брось… – улыбнулся Старшему Толик. – Заметь, старик тебя ведь не всего обчистил. Знаешь, что скажет? Что взял у тебя в долг. Постеснялся попросить. Заработает, вернет.

– Ага, заработает… – Павел на миг задумался. – Что хотел спросить, Рома. Ведь Тощий сам курировал операцию в Смоленске? Стало быть…

– Да. Но ему и в голову не придет, что после всего случившегося мы вновь вернулись в местность, где по логике ни в коем случае не должны были появляться.

– Значит, скрывались в Ярцево?

– Да. Про Смоленск забудь…

Когда Павлик зашел попрощаться, я напомнил:

– Не забудь Джулию.

– Что ты говоришь!..

Глава XIX

По “ящику”, кроме нескольких повторов по нашей теме, ничего нового не сообщали. Лишь к вечеру какой-то телеканал дал короткую информацию по взрыву. Дотошный журналист заострял внимание аудитории на некоторых нестыковках официальной трактовки. В частности, он задавался вопросом – почему следствие эпизод с убийством сотрудника милиции не связывает со взрывом. Оказывается, кто-то из соседей увидел происходящее из кухонного окна, где он обычно по ночам курил, и даже услышал что-то про Кавказ. Форточка была открыта, чтобы не обкуривать помещение.

“Опять Кавказ!..” – я вспомнил восклицание мента.

Это именно тот грузовик, был уверен свидетель. Когда прозвучали выстрелы, он побежал звонить в милицию и пока сонного дежурного пытался растормошить, прогремел взрыв, от которого зазвенели, а где-то полетели стекла дома.

После показали хозяина грузовика и жильцов захваченной нами избушки. Водитель с заторможенным взглядом невнятно бормотал, что у него отняли машину, но на вопросы следователя кто, как и где, не мог давать вразумительного ответа. Так же невменяемо вели себя обитатели дома, которых обнаружила начисто вырубленными вернувшаяся из Москвы хозяйка. Заплаканная женщина показывала корреспонденту место, где ранее лежал труп собаки.

Показали жену погибшего милиционера, где она с заплаканными глазами, обнимая маленькую девочку, упорно отказывалась отвечать на наводящиеся вопросы – так ей было велено в интересах следствия. Да ничего существенного женщина и не знала. Лишь с горечью отметила, что Миша – так звали ее мужа – был очень принципиальный по отношению к криминалу, несколько раз был командирован в зону боевых действий на Северный Кавказ, всегда всем помогал и ни копейки не брал.

Последний пункт прозвучал не очень убедительно даже в ее устах, но в остальном мент вел себя действительно мужественно. Было жаль его, хотя боль от его пули мучила, а к вечеру еще и поднялась температура. Марго уколола меня антибиотиком и болеутоляющими. Оказалось, у нее в аптечке накопились лекарства, приобретенные покойным Арамом.

После Марго поставила мне небольшую систему. Вводить иглу в вену ее тоже научил Арам, упорно не желавший в доме видеть посторонних, в том числе врачей.