Однажды в Риме. Обманчивый блеск мишуры

— Я держу руку как Наполеон потому, что ваша проклятая ваза мне ее чуть не сломала. Только чуть, — добавил он, поймав на себе встревоженный взгляд Трой и улыбнувшись.

— А штука была — полный эксклюзив, — отметил Смит. — Famille verte[138]. Ты его купил у Эйхельбаума? Жаль-жаль.

— Да, прах его побери, не то слово.

— Со страховкой все нормально?

— Естественно. Но она как-то не греет душу. А главное: кто? Кто ее отсюда сбросил? — Хилари решительно обернулся к возлюбленной. — Это ты?

— Не-е-ет! — крикнула она. — И не разговаривай так со мной! Наверное, это кошка.

— Кошка?! Как же она могла…

— Должен засвидетельствовать, — заметил Аллейн, — что сразу после происшествия кошка действительно слетела вниз по лестнице.

Хилари открыл было рот, но тут же снова закрыл его и посмотрел на Крессиду, которая с видом крайне раздраженным подступила к нему, сжимая обеими руками гагачье покрывало.

— Прости, — сказал он. — Извини, дорогая. Я это… в состоянии аффекта. Это было одно из самых дорогих моих сокровищ.

— Я хочу в постель.

— Да, да. Хорошо. Я провожу тебя.

Крессида заковыляла прочь в своем «рубище», Хилари — за ней.

— Ах ты, боже мой! — сокрушенно воскликнул мистер Смит. — Хоть в лютне трещина мала, все тише музыка слышна[139]…

— Ваша спальня ведь по соседству с ее комнатой? — заметил Аллейн. — Вы тоже слышали весь этот тарарам?

— Там еще между нами ее ванная. Девице достались самые козырные апартаменты, в северо-западном углу. В общем, да, я слышал какой-то шум и гам, но подумал — она, наверное, возится с Хилли, как они любят. Ну, знаете. Милуются.

— Понятно.

— И только когда она уже завизжала во все горло в коридоре, я понял, что дело «ой-ой-ой». И выскочил. А тут что творится, господи помилуй! — продолжал Смит. — Вон оно как пенисто вышло, с ума спятить можно. Короче, снова спокойной ночи.

Когда он удалился, Аллейн негромко позвал:

— Ну, теперь твой выход.

Трой сделала несколько шагов вперед.

— Рори, твоя рука. Я ни во что не вмешиваюсь, упаси боже, но что с рукой?

— Дорогая, не надо суеты, — улыбнулся детектив, явно и весьма удачно пародируя полковника и обнимая жену здоровой конечностью за плечи. — Ушиб сильный, синяк будет, но в целом ерунда.

— Кто-то нарочно?..

— Сейчас я быстренько проверю кошачью теорию, а потом, ради бога, давай постараемся, кровь из носа, но лечь наконец поспать.

— То есть мне опять тебя оставить?

— Если нетрудно, любовь моя. Только подожди секунду, у меня к тебе один вопрос. Тогда, после ужина, в полночь, ты выглянула из окна спальни и заметила, как Винсент появился из-за северо-западного угла усадьбы, верно? Он толкал ручную тележку, а в тележке помещалась елка. Потом он выбросил ее прямо под окном полковничьей гардеробной. Скажи, пожалуйста, ты это видела четко — что он ее выбрасывает?

— Нет. На то место падала тень, черная-пречерная. Он шел по дорожке — в этом не сомневаюсь. Дорожка широкая, можно сказать, целая аллея. С ухабами. Туда тень не доставала. Вот по аллее он и продвигался, это было видно совершенно ясно — ну то есть настолько ясно, насколько это возможно в лунном свете. Но снег от этого света прямо сверкал. А потом Винсент слился с тенью, и я услышала, как дерево сваливается с тележки. Ну, и тогда уже отошла от окна.

— Как он оттуда уходил, не видела?

— Нет. Я озябла, не хотелось долго торчать на морозе.

— Значит, «настолько ясно, насколько это возможно в лунном свете»?.. А из твоего окна открывается вид на все эти земляные работы — строительство искусственного холма и рытье пруда?

— Ну, да. Выглянешь — и сразу налево.

— В том направлении ты тогда не смотрела?

— Смотрела. Очень красиво. Можно написать что-нибудь абстрактное — потрясающие образы навевает.

— Например, такой: тропинка сквозь снега уходит вдаль?..

— Нет, ничего такого… очевидного. И вообще, дорожки не было, снег лежал нетронутый на всем переднем плане. Не потревоженный ничем.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Именно поэтому натура мне и понравилась.

— И нигде не виднелось никаких дополнительных деталей? Скажем, хоть небольшой колесной колеи или человеческих следов. Ну, вдруг?

— Нет, Рори, ничего такого. Винсент прикатил со своей тележкой по уже протоптанной дороге — прямо вокруг дома.

— А потом, утром, ты выглядывала снова в окно?

— Да, любимый, выглядывала. И нигде на снегу никаких следов не обнаружила. Могу еще доложить тебе, что сразу после нашего с тобой разговора по телефону я выходила погулять и рассматривала скульптуру Найджела. Она уже вся расплылась от оттепели, особенно с наветренной стороны. Но узнать еще было можно. Потом я обогнула дом мимо окон гостиной и взглянула на ту полуночную натуру еще и под прямым, что называется, углом. Никаких следов на снегу не было — нигде. Все дорожки вокруг усадьбы, и во дворе, и подъездная аллея тоже — все покрылось грязной растоптанной жижей, что естественно — по ним ходила масса народа. Двор только успели вымести.

— Итак, отсюда мы заключаем: ни ночью, ни утром никто не приближался к зоне земляных работ?

— Только если с обратной стороны. Хотя даже в этом случае следы на склоне холма должны были остаться.