Однажды в России

- Нисколько. Влюбленная женщина определенно напоминает овчарку, стерегущую дом. Не сомневаюсь, что она почуяла во мне волка...

18. ПОКЛЕВКА

По стародавней традиции Холмогоровы съезжались на Пасху в дедовский дом во Всеволожской, где Зинаида Афанасьевна, бабушка Сергея, выставляла на стол праздничное угощение, приготовленное ее руками непременно из свежайших, только что купленных на рынке продуктов. Но время проредило некогда прочную семейную обойму - первым умер Константин Иванович, отец Сергея, пять лет спустя - дед, потом подряд, один за другим, дедовы братья, и теперь, кроме самого Сергея, на Пасху наведывался во Всеволожскую лишь младший бабушкин сын, Вениамин Иванович, до мозга костей (после трех неудачных браков) убежденный женоненавистник, последние годы работавший в Киришах и от житейских неурядиц пивший запоем.

Пригласив Лену поехать во Всеволожскую вместе с ним, Сергей сознавал, что устраивает своего рода смотрины, - бабушка была строгого нрава и не желала видеть в стенах родовой обители случайных подруг внука, допуская исключение только для его невесты. И хотя планов на будущее он с Леной пока не обсуждал, ему казалось своевременным и полезным выслушать мнение бабушки, чья проницательность издавна стала чуть ли не притчей во языцех.

Поскольку православная Пасха не обходится без выпивки, "жигули" пришлось оставить на Красной улице, и добирались они во Всеволожскую на электричке, по дороге вспоминали - он со смехом, а она с неизбывным ужасом - обстоятельства своего знакомства и за разговором не заметили, как оказались на платформе. Всеволожская встретила их ясным, безоблачным небом, яркой зеленью молодой травы, клейкими, раньше обычного распустившимися листьями старых кленов и неумолчным гомоном птиц. На душе как-то сразу потеплело, захотелось прогуляться по воздуху, из-за чего, прошагав километров пять или шесть и сделав изрядный крюк, они подошли к дому на Константиновской только к полудню.

Бабушка, сгорбившись, сидела на лавочке возле калитки, из-под руки смотрела в сторону станции и с испугом обернулась на зов Сергея, неслышно приблизившегося с тыла, откуда его не ждали. Расцеловав внука и легонько пожурив за опоздание, она цепким взглядом примерилась к Лене, улыбнулась скуповатой улыбкой, свойственной постаревшим, отошедшим от дел людям, которым уже незачем лицедействовать, и предложила им разговеться.

На залитой солнцем скатерти радовали глаз горка крашеных яиц, запеченная в духовке, нарезанная ломтиками холодная телятина, вазочка с моченой брусникой, кулич домашней выпечки и, конечно, желтая, с ароматом ванили творожная пасха. Все казалось настолько соблазнительным, что гости без стеснения набросились на еду с волчьим аппетитом. Сама же бабушка почти ничего не ела и время от времени подбавляла им в рюмки вишневую настойку из пузатого, отливавшего рубином графинчика.

- Зинаида Афанасьевна, у вас все так вкусно, - похвалила Лена, за обе щеки уписывая телятину. - Вкуснее, чем дома у мамы!

- Кушай на здоровье, деточка. - Бабушка не сводила глаз с молодых, тронутых первым загаром лиц. - А я погляжу и порадуюсь за вас.

- Почему сама-то с пустой тарелкой? - спросил Сергей.

- Мне, золотко, кусок в горло не идет... - Бабушка кивнула в сторону спальни, откуда доносился храп дяди Вени. - Наш молодой человек совсем от рук отбился.

- Что-нибудь случилось? - простодушно спросила Лена.

- Вениамин Иваныч допился-таки до белой горячки. Давеча утром за чаем увидал на краю стакана двух чертиков в красных колпаках и смахнул их на пол вместе с посудой, а на неделе, говорит, привиделись ему белые лошади. Как это вам?

Сергей промолчал, опустив глаза.

- Что же с ним будет, Зинаида Афанасьевна? - В глазах Лены отразилась неподдельная тревога.

- Худо будет, деточка, - всхлипнув, промолвила бабушка. - Раньше, бывало, являлись ему белые мышки, нынче вот лошади, а как привидятся белые слоны, так прогонят Веню со службы, отдадут в психбольницу.

- Водка - ужасная гадость! - убежденно объявила Лена, не замечая, что прозвучало это очень уж по-детски.

Бабушка вытерла слезы уголком цветного платка и, помолчав, сокрушенно сказала:

- Невинно вино, виновато пьянство... Покойный Иван Емельяныч и старшенький наш, Костенька, любили выпить по случаю, да меру знали, а Веня, горюшко мое, на глазах пропадает...

Чем поможешь, если дядюшкины дела из рук вон плохи? - подумал Сергей. Сколько он себя помнил. после каждой зимы, с наступлением тепла, и при первых осенних заморозках дядя Веня запивал по-черному недели на полторы-две, а потом быстро приходил в норму и между запоями трудился без отпусков, как стахановец, за что ему все прощалось. Но всякая чертовщина ему прежде не мерещилась, до горячки не доходило.

- Чую я, золотко мое, что быть бычку на веревочке? - спросила бабушка, когда Лена ненадолго вышла. - Славную ты облюбовал девицу, на внешность приятную и душой ласковую. Из каких она будет?

- Лена - студентка, ее родители живут в Тамбовской области, - сообщил обрадованный ее словами Сергей. - Отец - военный, а мать - учительница литературы.