Однажды в СССР

– Ну да, – словно на уроке принялся докладывать. Карпеко. – Первая группа: те, кто учился в этой школе, а теперь состоит или состоял на учете в детской комнате милиции, и, особенно те, кто вернулся из мест лишения свободы. Вторая группа: осужденные за кражу или разбой, и освободившиеся за последний год. Третья – просто сидельцы как-то связанные с тиром… Слесаря, к примеру, строители. Но массив информации большой. Требуется дополнительное время на его обработку.

– А сами-то на кого думаете?

– Честно – вот не знаю. С одной стороны – преступник знал схему здания, номера ключей. С другой – слишком все гладко сработано, профессионально. С третьей – я подобного преступления припомнить не могу. Поэтому мой портрет преступника: кто-то среднего возраста, местный, но давно не бывший в городе… Почему среднего… Тут нужен был ум, а еще изрядная физическая сноровка. И еще. Патроны украли, но не взяли пневматические винтовки. Сомневаюсь, что подростки бы так поступили.

Несколько раз Карпеко вспоминал того прозрачного старика, которого встретил с дедом Колей. Но вряд ли тот старик бы лез по пожарной лестнице. Да и со слов деда Коли гость уже покинул город.

Данилин менторски улыбнулся:

– Вы явно недооцениваете нашу молодежь. Я вот что думаю… Патроны – что шило в мешке, сильно их не спрячешь. Будут они рваться наружу. Хотел бы я сказать, что их украли для охоты, но врать не буду. Неудобно с таким охотиться: птицу лучше бить дробью, против кабана такая пулька и вовсе бессильна.

– На зайца сгодится, – заметил Карпеко. – Чтоб шкуру сильно не дырявить.

– Сгодится, – согласился Данилин. – Но я все же думаю, что патроны украли из хулиганских побуждений подростки. И для нас это был бы самый лучший вариант. Стрелять они будут из чего-то простого, однозарядного, неточного – одним словом, из «дуры». Причем, ждать они не станут, и стрельбу следует ожидать вскоре. И как только она начнется – мы их поймаем.

– А если не начнут?

– Тогда наше дело плохо… Следовательно, милостей от природы не ждем, будем проверять на причастность. У вас же есть осведомители в неформальных молодежных группировках?

– Конечно.

– Устройте мне встречу.

Глава 31

На субботу Пашка, душа-человек, организовал поход на речку.

– А отчего не на море?.. – спросил Аркадий.

– Чудак ты. У вас на море-то яблоку упасть негде, шумно. Кричать надо друг другу, чтоб услышать. А главные слова кричать не будешь.

– Какие еще главные слова? С чего бы мне их говорить? Да и на речке нормально не покупаешься.

– Ну, это никто не знает, где и когда их время придет. Да и смотри вот: на пляж едут купаться, а мы собираемся отдохнуть.

В последних словах Пашки был определенный смысл.

Автобусы, троллейбусы, идущие на пляж – сущие душегубки. Скажем, на Песчанку предстояло добираться с пересадкой. Сперва на «Икарусе»-«гармошке» восьмого маршрута ехали в Приморский район. После «тринадцатым» – на поселок Моряков. На этом маршруте работал что зимой, что летом всего два обычных «Икаруса», и в пляжный сезон люди набивались в него словно сельди в банку.

«Шестнадцатый», идущий на Левый берег, был немногим комфортней. На Пригородной автостанции, что на Восьмых проходных, где у «шестнадцатого» конечная, автобус словно штурмом брали. После такой поездки народ на пляж прибывал вовсе обессиленным.

Иное дело – река. Туда шли пешком, ехали на велосипедах, изредка выбирались на автомобилях.

Аркадий и Пашка встретились с Викой и Валькой около кинотеатра «Юбилейный» и отправились за город. Срезали через Кварталы, пошли вдоль сада. За поселком начинался спуск в пойму, кою за многие сотни тысяч лет, а то и миллионы лет себе проторила река. Впрочем, нынче она совсем не казалась способной на такой подвиг. Она лежала в глубине долины, скрытая камышами.

– А где здесь купаться? – спросил Пашка.

Идея сходить на речку была его, но мест он не знал, и дорогу указывал все же Аркадий.

– Это Первая речка. Здесь не купаются, – пояснил Аркаша. – А мы на Вторую идем.

– Так тут две реки?.. Богато живете.

– Да нет, река-то одна. Просто до излучины ее называют второй, а после нее – первой. На Первой не купаются, и только лентяи удят рыбу.

По мосту перешли через реку, перевалили Тополиную улицу около винзавода, и с кручи снова увидели реку, но уже иную, едва тронутую человеком. Да еще до горизонта – поля, немного – садов, и в полуденном мареве, вдалеке – крыши домов Старого Крыма.

– Так куда пойдем, командир? – спросил Пашка.

Купален на реке было несколько. Около скифской могилы имелся небольшой отсыпанный пляж под ивами. Ребятня плескалась обычно у моста, через который шла дорога к колхозной станции, садам. Но выбор был прост – лучшей купальней считалась Пятитрубка, к ней и отправились.

Шли по тропинке среди трав, выросших по колено. Под ивой, склонившейся над рекой, рыбачил старик. Рыба не клевала, а лишь дразнила рыбака, шлепая хвостами и выпрыгивая у того берега.