Однажды во сне. Другая история Авроры

— Знаете, дорогие мои, я не то чтобы против вашей компании был, совсем наоборот, да вот только привлекать к себе внимание злой ведьмы мне как-то не хочется — Филипп, услышав эти слова, нахмурился, а Озри между тем продолжал: — Бы сами прекрасно понимаете, что она найдет каждого, кто осмелится вам помогать. Шпионы ведьмы повсюду, они ее глаза и уши. Нет, называйте меня трусом, если хотите, но будь я храбрецом отважным, не пережил бы, пожалуй, и половины того, что на мою долю выпало. Грабители, дикари, дворцовые перевороты…

— Да нам недалеко добраться нужно, — сказал принц. — Всего до перекрестка у гранитной скалы. А там разойдемся с вами в разные стороны.

— Мы заплатим… — заверила Озри принцесса, и, вспомнив о том, что у них нет даже пары медяков, негромко добавила: — Договоримся как-нибудь.

— О, нет, нет, даже если бы я согласился взять вас с собой, не принял бы никакой платы, — принялся выкручиваться Озри. — Ведь можно считать, что помочь вам выполнить вашу миссию это как бы мой долг… Долг, да. И это зачтется как хороший, добрый поступок с моей стороны. Зачтется… если только меня не убьют. А убить могут. И тогда это уже не хороший поступок будет, а очень глупый.

— А если не убьют? — спросила Аврора.

— Ну, ладно, — решительно махнул рукой Озри. — Будь что будет. Оставлю, как всегда, решение на волю судьбы. Пусть боги укажут, как мне поступить.

— Боги? Каким образом? — удивился Филипп.

— Скажи мне, прелестная птичка, ты петь умеешь? — спросил Озри, обращаясь к принцессе.

— Да, но при чем тут…

— Вот и прекрасно! Значит, у нас будет состязание в пении, — объявил Озри. — Ты против моей птички. Сумеешь ее перепеть, и я отвезу вас, куда скажете. Она тебя перепоет — я забираю меч у твоего принца. Договорились?

— Но тогда нам нечем будет защищаться, — возразил Филипп, кладя ладонь на рукоять меча.

— Ну, если вы думаете, что какой-то меч сможет защитить вас от Малефисенты, то, считай, вы уже проиграли, — криво усмехнулся Озри.

Филипп был возмущен, но возражать не стал.

— Итак, я заведу птицу. Всего один раз, — сказал Озри. — Она будет петь, пока у нее не кончится завод. И ты будешь петь. Кто из вас пропоет дольше, тот и победил. Только песни при этом не должны повторяться. Принимается?

Филипп посмотрел на Аврору, а она прикрыла глаза, чтобы не показать своей радости. Перепеть какую-то механическую кукушку на пружинке? Да ерунда! Чего-чего, а песен принцесса знала… Да и не сосчитать, сколько она их знала. И народные песни, и на разных языках песни, и баллады, которым научил ее менестрель, и оперные арии, которые она пела с учителем на уроках музыки. Да и сама она песни сочиняла, в одной жизни распевала их в лесу, в другой — на концертах в замке.

Собственно говоря, сейчас ей предлагают дать еще один концерт, только и всего. Только ставка выше, чем обычно.

— Принимается, — решительно ответила Аврора.

— Я даже дам тебе небольшую фору — пусть моя птичка начинает первой, — сказал Озри, вставляя в горлышко птицы крохотный серебряный ключик, чтобы завести пружинку.

Птица пару раз качнулась на своей жердочке, судорожно дернула металлическими крылышками, посмотрела на принцессу немигающими глазками-изумрудами, раскрыла свой клюв и запела.

Песня лилась прекрасная, неземная, звучала, как падающие на пол хрусталики. Мелодия была несложной, но необычной, и принцесса жадно запоминала ее, чтобы когда-нибудь спеть самой. В принципе, это была веселая детская песенка, именно такая, какую ожидаешь услышать от механической игрушечной птички.

А затем песенка закончилась, и Озри с легким поклоном сказал:

— Теперь ваша очередь, юная леди.

Принцесса решила не щеголять своим умением, а просто петь, что называется, «на победу».

— Милая дама, прелестная дама, — не задумываясь, завела она. Это были последние слова менестреля, когда его уводили стражники. В память о милом смешном трубадуре Аврора допела эту песню целиком, до конца.

На Филиппа принцесса не смотрела, но краем глаза все-таки заметила, с каким восторгом слушает он ее пение.

Даже Озри уважительно приподнял свою шляпу и сказал:

— Это было восхитительно. Браво, юная леди.

— Роза, мне уже доводилось слышать, как ты поешь, но сегодня… — Филипп даже задохнулся от волнения. — Ангелы! Ангелы так поют на небесах!

Аврора смущенно потупилась и покраснела.

— А теперь снова очередь птички! — объявил Озри.

И птичка запела своим хрустальным голоском новую песенку. И снова веселую.

Потом смешную, чтобы попасть в тон птичке, балладу спела принцесса.

Затем снова пришла очередь птички.

С каждым разом мелодии, которые выводила механическая птица, становились все сложнее, иногда птица даже умудрялась петь отдельные фразы на два голоса — как ей это удавалось, совершенно не понятно.

Никакого волнения Аврора не испытывала, в ее репертуаре были еще сотни и сотни песен и баллад. А еще арии, кантаты и даже псалмы (но это уж на самый крайний случай).

Птичка тем временем постепенно меняла свой репертуар, переходила от веселых песенок к тягучим грустным мелодиям, все так же красиво и безупречно выводя их своим хрустальным голоском.