ОДНАЖДЫ ЖАРКИМ ЛЕТОМ

– Никто из мужчин не может быть достаточно осторожен, – провозгласила она. – Обязательно что-то случается. В следующий раз ты явишься и скажешь, что ждешь ребенка.

– Ну и что особенного, наконец. В крайнем случае отправляешься в госпиталь с диагнозом «нерегулярный цикл».

Нелли окаменела и застыла с раскрытым ртом.

– Боже, благослови нас и спаси, детей твоих. Что с тобой случилось? Ты и правда изменилась.

– Да брось, – обиделась я. – Я только хотела, чтобы ты за меня порадовалась.

– Порадовалась!.. Да радоваться-то нечему! Тебе еще нет восемнадцати.

– Ну и что? Эти вещи в наше время происходят гораздо раньше.

– Хелен, – вдруг решилась Нелли, – если ты и дальше собираешься делать это самое, то должна использовать.., ну.., ты понимаешь, о чем я говорю.

– Да. Понимаю. Только это все испортит. Так что даже и обсуждать не будем.

– Все, ты пропала, – заявила, горестно вздыхая, Нелли. – Больше и сказать нечего. Ты пропала. Окончательно пропала. Можно сказать, погибла.

– Ну, Нелли, не расстраивайся так, – пожалела я ее. – Обещаю, что буду держать себя в руках и не терять голову.

– У тебя не получится. Ты такая молоденькая… И зачем только ты доверила мне свой секрет. Ведь все кончится бедой, обязательно кончится. Каждый день я буду мучаться и переживать, как ты, что с тобой.

– Вот уж не стоит. Я клянусь тебе, что ничего не случится. Веришь?

Она вздохнула, потом громко высморкалась.

– После всей этой истории я должна сварить себе кофейку. Очень разволновалась! Выпьешь со мной?

– Нет, спасибо. Спокойной ночи, Нелли.

– Спокойной ночи.

Глава 12

В Бенни жил не один человек, а целая толпа. Я никогда не знала, кого встречу, и даже во время наших коротких страстных свиданий он менялся также быстро, как апрельская погода. То он дурачился, как подросток, то становился невыносимо серьезным. «Сейчас будем играть музыку», – говорил он. И мы играли. «А сейчас мы займемся любовью», – сообщал он, и я повиновалась. Он мог одновременно слушать пластинку, разговаривать со мной, есть, играть сам с собой в шахматы и одеваться!

Шахматы были его второй страстью после музыки. Он мог часами сидеть за этой идиотской доской и строить комбинации. Когда ему удавалось выиграть фигуру у невидимого противника, он радостно потирал руки и восклицал: «Это тебя подкосит!» Но в то же время он поступал честно, и его «противник» частенько побеждал. А я просто сидела и смотрела на него.

Тетушку Бенни я видела всего однажды. Это была сухонькая старая леди с серенькими волосами. Она никогда не входила в его комнату, и все их переговоры происходили на лестнице. Думаю, он любил ее и чувствовал, что он ее единственный защитник.

– Я – все, что у нее есть, – говорил он. – Но этого достаточно. Однажды, когда она болела, я играл ей всю ночь напролет, и на утро она совершенно выздоровела. Я чудо-доктор – самый современный медик. Правда?

– Ты скромничаешь.

– Не бойся. Я отличаюсь от остальных тем, что точно знаю, чего могу и хочу. Когда я через год закончу школу, то буду учиться на инженера и заработаю океаны денег. Они заплатят мне миллионы только за строительство моста в Абиссинии. А потом я спроектирую для себя дом с библиотекой, музыкальным салоном, комнатой для шахмат и зоопарком в саду.

– А где буду я? – поинтересовалась я. Он явно озадачился.

– Ты? Ты сможешь присматривать днем за животными и спать у меня в ногах.

– Большое спасибо. Я решила выучиться играть в шахматы, причем отлично, чтобы всегда побеждать тебя.

– Ну, на это уйдет лет десять.

– Я тебе покажу.

Конечно, идея не была претворена в жизнь, но она меня развлекала, тем более, что Бенни иногда бывал безумно самоуверенным.

Однажды днем я застала его в ярости – он бегал туда-сюда по комнате и бормотал:

– Господи! Я этого не вынесу! Просто не вынесу!

– Что, черт возьми, случилось?

– О, мне надо попасть на прием к королеве! Она дает аудиенцию по вторникам. Надо достать белый галстук и фрак.

Я не могла не расхохотаться, представив себе эту картину.

– Перестань ржать.

– Объясни все-таки, что случилось?

– Какой-то идиот написал в газете, что би-бип изобрели не негры, а белые. Чарли Паркер всего лишь третьесортный исполнитель. Это же плевок в лицо всем неграм в мире, и оскорбление нанесено белым! Этого нельзя просто так спускать. Ведь нельзя, правда!?

– Не думаю, что королева захочет вмешиваться.

– Ха, ха, ха, подожди, мне надо кое-что записать.

Он тут же бросился к столу и начал что-то строчить, а потом прочитал мне вслух статью, в которой я, честно говоря, мало что поняла. Тем не менее он был горд и счастлив. Он послал по экземпляру во все газеты, но, конечно, ее везде отвергли. Статья нашла прибежище в школьном журнале, и тогда Бенни окончательно успокоился.