Одни сутки войны

Андрей уставился на маленького Гафура. Надо же, чертенок какой, все помнит, все замечает! И тут же сработало офицерское мышление Матюхина. Оно, как инстинкт, подсказывает сразу, четко восстанавливая или дорисовывая тактическую картину.

Да, наши танки прорвались через оборону противника внезапно, до артподготовки. Они мчатся сейчас именно по этой, кратчайшей к эсэсовцам дороге, и какой-то немецкий командир, поняв опасность стремительного танкового броска, вывел из-под огня свой резерв — противотанковую батарею и приказал ей стать в единственном на этой дороге месте, где еще есть надежда остановить танки. Таким местом был мост через реку.

— Грудинин! Перед мостом сейчас развернутся противотанкисты. Бей их по одному. Если что случится с нами — действуй самостоятельно. Остальные — за мной! Переправимся через реку и зайдем в тыл артиллеристам. Они встречают наши танки.

Матюхин бегом бросился вниз, к реке, и, поднимая оружие над головой, поплыл. Мокрый, выскочил на противоположный берег не оглядываясь — он был уверен, что разведчики не отстали от него, — вбежал в куртину. Первая машина уже развернулась на лугу и подъезжала к прибрежному кустарнику. Матюхин оглянулся. Сутоцкого и Шарафутдинова не было. Он выругался и стал глазами разыскивать их. Они барахтались еще на середине реки. Сутоцкий, погружаясь в воду, одной рукой поднимал автомат, а второй толкал Шарафутдинова.

— Черт! Оказывается, он не умеет плавать!

Матюхин хотел было броситься им на помощь, но между ними встала вторая машина, и расчет, не глядя на реку, сняв орудие, развернул его и начал окапываться. Шофер выгружал ящики со снарядами. Матюхин остался на одной стороне изготавливающейся к бою батареи, а Шарафутдинов и Сутоцкий — на другой.

Пять орудий расположились полукругом, раскинули станины, и расчеты спрятались за щитами. Шоферы отогнали машины к ивам, под кустарник. Теперь Матюхин очутился между батарейцами и шоферами. С кого же начинать и когда?

Начал все-таки Грудинин. Он стал аккуратно снимать по одному артиллеристу из каждого расчета. Пока первый расчет, оттащив убитого и оглядываясь, искал причину его смерти, последний только склонялся над убитым. Грудинин опять выстрелил по первому расчету, и тут же споро ударили два автомата — Сутоцкого и Шарафутдинова. Грудинин немедленно перенес огонь на третий расчет и стал выбивать его.

Выскочившие из кабин шоферы, прихватив винтовки, бросились было на помощь расчетам, но их встретил огнем Матюхин. Он бил скупо, короткими очередями. Один из шоферов не выдержал и побежал к селу. Матюхин срезал его. Два других подняли руки. Андрей приказал им сесть спиной к иве и положить руки на затылок.

Когда он оглянулся, то увидел, что Гафур и Сутоцкий стреляют уже из-за станин второго орудия, а все расчеты сгрудились у четвертого орудия и яростно отбиваются, норовя развернуть пушку. Щит прикрывал их от огня Грудинина, и Матюхин полоснул по их напряженным потным спинам. Оборвав очередь, он заорал:

— Хенде хох! Гитлер капут!

У них хватило ума поднять руки. Четверых оставшихся в живых Матюхин присоединил к шоферам.

Сутоцкий и Гафур пробежали вдоль орудий, проверяя, нет ли притворившихся убитыми. От орудий пахло свежей взрывчаткой и кровью. Притворившихся не нашли, зато обнаружили раненых. Матюхин подозвал пленных, и они стали перевязывать и оттаскивать раненых к берегу.

На той стороне реки, как раз перед позицией Грудинина, показался первый танк. Он заскрежетал траками, заскрипел галькой на дороге и приостановился. Видимо, увидел распластанные, приникшие к жесткой траве орудия, потому что башня у него дрогнула.

«Сейчас он нас расстреляет, — с ужасом подумал Матюхин. — Свои прикончат! Как же я не подумал?!»

Вдруг он увидел, что люк приоткрылся, выглянул танкист и, не понимая, в чем дело, огляделся. Гафур стоял у второго орудия, разутый, и плясал с портянками в руках, как с белым флагом. Опять он догадался раньше всех!

Матюхин тоже скинул сапог, сорвал с ноги портянку и завертел ею над головой. Сзади первого пристроился второй танк, с него соскочили десантники. Они с опаской залегли у края дороги. Матюхин заорал:

— Свои! Разведчики Лебедева! Свои!

Его не понимали. Танкисты заглушили моторы и наконец разобрались, что к чему. Командир передового отряда танкистов поблагодарил разведчиков за помощь, обещал доложить об их подвиге, но, заметив пять автомашин, хищно подобрался.

— Десант мы сейчас пересадим.

— Никак нет! — весело отрапортовал Матюхин. — Сейчас сюда подойдет рота капитана Маракуши — это его машины. Кстати, всей колонной вам сюда идти незачем. Там, позади, вы пересекли наезженную просеку. Она ведет прямо к станции.

Командир передового отряда понял Матюхина и приказал передать сведения о просеке главным силам.

— Кто проверял? — спросил он у Матюхина.

— Группа младшего лейтенанта Матюхина. Попрошу также немедленно передать майору Лебедеву в штаб армии, что мы ждем его здесь.