Одно любовное зелье

– Да, одна мелочь, ничего интересного. – Под немигающим взглядом вертикальных зрачков Нату было неуютно. Летис была тут, еще когда его отец учился. А значит, она уже лет тридцать провела в кошачьей форме. Обычно люди, подвергнутые такому наказанию, сходили с ума лет через десять, превращались в животных, теряли речь. Но Летис держалась. Что именно ее держало, на что она надеялась, чего ждала – Нат ничего из этого не разузнал.

– На второй… – подсказала Летис, когда он выдвинул неверный ящик.

– Спасибо. – Нат натянуто улыбнулся. – Послушай, ты ведь у нас гуляешь где хочешь?

– Да. По территории школы.

– Башня Симлика, знаешь ее?

– Шахматы, книги… и кое-что еще.

Нат подошел к ней поближе:

– Ты знаешь, что там?

Кошка только моргнула.

– А знаешь чья она?

– Да.

Джун осторожно выглянула из-за стеллажа, подслушивая.

– И чья?

Летис молчала, усы на морде дрогнули, обнажились клыки.

– Я рассказала бы своему господину, но ты не он.

Она спрыгнула на пол и, махнув роскошным хвостом, вышла за дверь, протиснулась мимо решеток и была такова.

– Что за… вертихвостка! – нашла слова Джун.

– Ревнуешь? – тут же улыбнулся Нат.

– Вот еще! – фыркнула Джун, но Нату показалось, что все-таки немножко ревности в ее тоне было. – Она под заклятьем, да?

– Да. Конклав превратил ее в кошку. И нет, я не знаю за что. Самому интересно, но не знаю.

– А давно она так?

– Больше тридцати лет точно.

– Тридцать?! О боги, я бы сошла с ума.

– Да уж…

Джун принесла ему коробочку, Нат заглянул внутрь, сверился с рецептом:

– Шесть лепестков.

Джун стала перекладывать цветки цапеня в бумажный пакет.

– Мне всегда казалось, что такие наказания слишком жестокие. Этим законам триста лет. Не понимаю, почему Конклав не отменит их.

– Однажды отменят, – отозвался Нат, осторожно срывая шесть ягод дикой шарантской морошки с куста. – Уже лет тридцать не применяли проклятье зверя.

– Но ее не амнистировали.

– Нет, не амнистировали.

– Как думаешь, что она совершила?

– Похоже, и я загадал тебе загадку, да?

– Я ее разгадаю в два счета.

– Да ну?

– Спорим?

Нат остался серьезен.

– На что?

– Если я разузнаю, ты расскажешь мне, как попасть в общежитие чар.

Нат пораженно моргнул. Это еще зачем?

– То есть, допустим, через три дня…

– Через два. Мне нужно туда до субботы.

– Ты что, собралась шпионить перед чарболом?

– Ну да. А что?

– Неспортивно.

Джун демонстративно положила украденные ингредиенты в свою сумку и притворно ахнула:

– Да ты что?

Нату ничего не оставалось, как улыбнуться. Сам-то хорош. Ворует в учительской кладовой, чтобы сварить незаконный эликсир. Да тут шпионаж перед чарболом выглядит сущей ерундой.

Нат твердо решил не давать Джун повода называть себя занудой, поэтому изобразил милую улыбку.

– Если в пятницу ты не предоставляешь информацию, подтвержденную каким-то источником, о причинах наказания Летис, то идешь со мной на свидание. Настоящее и без фокусов.

– «Без фокусов» – то есть скучное? – Джун игриво улыбнулась. Нат порадовался, что она не отказалась с ходу. Он засунул все пакеты в сумку, еще раз пробежал список, проверяя, всё ли собрали.

– «Без фокусов» – значит ты будешь милой, одета в платье и будешь стараться мне понравиться.

– В платье? Да ты совсем ума лишился!

– Да или нет?

Джун подала ему руку:

– Идет, господин умник, но не рассчитывай на победу, у меня, знаешь ли, связи. – И она загадочно улыбнулась.

– Удачи, – задушевно пожелал Нат. Он в свое время перерыл все архивы, и местные, и отцовские, пытаясь узнать что-то про Летис. И пришел к выводу, что имя это ненастоящее. А дела, где применялась такая мера, как проклятье звериной формы, частенько не освещались в газетах как слишком шокирующие.

– Всё? – уточнила Джун, заглядывая в список ингредиентов.

– Всё, кроме светогриба. – Нат с важным видом сложил список вчетверо и убрал в сумку.

– Это моя забота. Как мы будем выбираться? – Джун скептично осмотрела стены и шкафы. – Подкоп?

– Очень смешно.

Нат достал футляр с артефактами и вынул другой кругляшок.

Шепнул формулу – деревянная монетка со знаком глаза зависла перед ним и принялась вращаться, с каждой секундой всё разгоняясь.

К ней из воздуха потянулись тонкие нити чар: от шкафа с семенами лаврского семицветника, который применялся в зельях невидимости, от красной пихты, что использовалась в эликсирах морока… а еще от стены ровно между двумя шкафами.

– Это ведь внешняя стена, не так ли? – Нат торжествовал. Так и знал, что Тристан оставил лазейку. Вот же шутник. Воруй на здоровье, если сумеешь не попасться.

– Кажется, да. Ты что… – Джун понизила голос. – Хочешь разворотить стену?

Нат закатил глаза. Стену разворотить, вот недотепа! Да эти стены так укреплены чарами за столько столетий, что ему вряд ли удастся даже дырочку в них пробить.

– Нет нужды. – Он подбросил амулет вверх, и тот, подвластный чарам иллюзий, притянулся к стене.

Он крутился и крутился, наматывая на себя, как на веретено, ниточки магии. Вот из стены показался уголок рамы, а вот уже и стекло выскользнуло из морока.

– Окно! – воскликнула Джун. – Ну ты голова, Спинс!

Нат, глубоко польщенный, сделал безразличное лицо.

– Артефакт против чар морока. Ерунда…