Одно любовное зелье

Нат безрадостно огляделся. Их угораздило выпрыгнуть в окно, выходящее не на внутренний двор, а аккурат за стены. Южная стена отличалась именно этим – тут территория здания фактически и заканчивалась, причем довольно феерично: в тридцати метрах темнел провал Генриетты. Дальше были только площадки для тренировок чар и стадион для чарбола. Ни то, ни другое не выглядели как места, пригодные для ночевки.

Расщелина Генриетты хоть и была маленькой по сравнению с главным Разломом – метров тридцать, не больше, – зато была овеяна романтикой и весельем. После того, как одна студентка лет сто назад бросилась в нее из-за неразделенной любви, профессора навели по всей протяженности воздушные чары. Нат, как и все мальчишки академии, пару раз прыгал туда на слабо. Чары подхватывали не сразу, чтобы глупый отрок уловил урок и успел подумать о скоротечности бытия, с воплем несясь навстречу гибели. Но в последний момент чары все же срабатывали и вышвыривали обратно.

– Прокатимся? – предложил Нат в шутку.

– Спасибо, пройдено. Ты на каком курсе прыгнул?

– На втором, – не стал приукрашивать Нат и напрягся. – А ты что, тоже прыгала?

На первом году, даже видя, как мальчишки постарше крутят сальто в пропасть и живехонькие вылетают назад, Нат не решился. Особым шиком считалось, вылетев назад, приземлиться на ноги, а не кубарем прокатиться по траве. Многие ныряли в расщелину снова и снова, чтобы отработать навык. Нат прыгнул трижды, чтобы не слыть трусом, и больше к проклятой пропасти не подходил. Ничего занимательного в этом он не нашел, да и высоты боялся.

– На первом. Как узнала о ней – сразу сиганула. Так было страшно, жуть, – поделилась Джун.

– Зачем? – удивился Нат. – Ты же девчонка.

– Не знаю… Это же был вызов. А вызовы нужно принимать.

– И всегда ты такая воинственная?

Джун беззаботно пожала плечами и спросила:

– Какие идеи?

Нат покрутил головой, осматривая темные притихшие к ночи окрестности. Черные громады скал нависали вдалеке, убегая к ночному небу, а с другой стороны темнели неприступные каменные стены родной Академии.

Где-то там, с другой стороны здания, светился редкими огнями город, но пешком до него было часа два, не меньше. Да еще и по узкому мостику, на котором ночью всегда кто-то дежурит. Ночью, конечно, был доступен Лунный мост, но там только влюбленные парочки миловались. В любом случае к тому времени, как они дойдут до города, все уже лягут спать, и им придется стучаться в запертые двери гостиницы.

В академию до утра шансов попасть было ноль: все двери были попросту заперты магией, и, попытайся они войти, тут же получат допрос с пристрастием, по какой причине нарушен режим. И если с допросом можно справиться, разыграв романтическое свидание, то с осмотром сумок – нет. Редкие ингредиенты из кладовой профессора Тристана точно привлекут внимание дежурных.

– В академию путь заказан. Если кто-то заглянет в наши сумки, нам конец. Или в город, или устраиваться как сможем сами.

Джун, колеблясь, состроила гримасу.

– Ладно, пошли. Это место я не планировала тебе показывать, но что уж делать.

Они обошли южную стену и вышли к западной. Отсюда тянулся лес, где практиковались будущие мастера магической дрессуры. Заходить в этот лес и днем-то не стоило, а уж ночью…

Нат остановился. Нет, он не боялся, а проявлял уместное здравомыслие.

– Ты же не собираешься в лес, да? Какие-нибудь иглометы будут счастливы нас встретить.

– Какой же ты трусишка, Спинс. Скажи, зачем быть самым сильным магом, если боишься крошек иглометов?

– Эти крошки взрослого человека насквозь прошибают.

– Да брось ты! Это взрослые и натасканные – думаешь, у нас держат таких?

– Ты откуда знаешь?

Джун фыркнула и пошла в лес по неприметной тропинке, и Нат, скорчивший рожу, пока она не видит, твердой походкой пошел следом.

Как только кроны сомкнулись, стало непроницаемо темно.

– Если по утру здесь найдут мой труп, я буду жутко огорчен.

– Не настолько, насколько твой декан, – съязвила Джун. Нат вздохнул. Да, Кирст любил его отчаянно. Еще бы, высшая категория профессорского мастерства шла в руки.

– Если я выпущусь с отличием первой степени, ему дадут «вышку».

– Спорю на что угодно: он уже это отпраздновал. – Джун отодвинула с дороги веточку.

– Приятно слышать, что ты так в меня веришь, – заметил Нат. Он споткнулся обо что-то и с трудом сдержал ругань. – Подожди, я посвечу…

– А вот это не стоит, – всерьез сказала Джун. – На свет тут как раз все и сбегутся. Нет уж, пойдем в темноте.

– Но не видно же ничего.

– Повести тебя за ручку, Спинс?

Нат хотел было оскорбиться, но передумал.

– Да, будь добра. – И он невозмутимо протянул ладонь.

– Пф! – Джун взяла его за руку и потащила за собой. Как бы она ни храбрилась, он был уверен, что она смутилась.

Сперва Джун усиленно делала вид, что тянет его за собой чуть не силой, но скоро это ей наскучило, да и Нат не отставал, так что они пошли спокойно. Ее ладошка была очень теплой. Соприкосновение кожи неизъяснимо волновало. Ведь просто руки, но… Что-то тонкое было в этом прикосновении, словно, сплетая ладони, они без слов по-настоящему начинали доверять друг другу.