Одноглазый дом

– Мы опираемся на факты. Тебя опознал ценовщик. Он видел тебя в тот вечер, когда ты по какой-то причине отменил нашу встречу. Ты повздорил с лютеном, которого через пару часов нашли мертвым. Ты зачем-то поджег безлюдя, хотя никто не просил тебя об этом. И наконец, ты один из немногих, кому известен трюк с приманкой. Достаточно?

– Ты забыл добавить, что я сплю с чужими женами. Не подскажешь, за это четвертуют или вешают?

– Дес, не надо. – Флори мягко коснулась его плеча. Он замер. Враждебный пыл в нем еще не угас, но глаза были полны не ярости, а отчаяния.

– Ты мне тоже не веришь?

Флори помедлила с ответом. Возможно, боялась обидеть его или знала о чем-то таком, что не решилась озвучить. Пауза затянулась.

– Не веришь, – заключил он и дернул плечом, сбрасывая руку Флори.

Господин Лоурелл быстро смекнул, что ситуация накаляется, и не захотел принимать в этом участие. Он медленно соскользнул с кресла, ляпнул рассеянное: «Мне пора», и засеменил к выходу. Рин отправился проводить его. Едва дверь за ними закрылась, Дарт метнулся к Десмонду:

– Что ты задумал, идиот? Говори правду, если хочешь от меня помощи.

– Я же сказал, что здесь ни при чем.

– Ценовщик тебя опознал!

– Ты веришь какому-то столичному хмырю, а мне – нет? Чем он, в отличие от меня, заслужил твое доверие?

– Ты сразу узнал приманку. Откуда?

– Отец курит этот табак. Я эту вонь везде учую, – ответил Дес и хотел добавить что-то еще, но в библиотеку вернулся Рин. С порога он заявил, что Деса нужно оставить под надзором, пока ситуация не прояснится.

– Ой, а ты прямо ждал момента меня арестовать, да? – едко спросил Дес.

Рин пропустил подколку мимо ушей и обратился к Дарту:

– Придержи его сегодня здесь, ладно? А я пока попробую разузнать о компаниях, готовых принять крупную поставку яда. Возможно, преступник связывался с кем-то. – Рин повернулся к Десу и добавил: – Достаточно, чтобы кто-то подтвердил, что ты говоришь правду.

Дес задумался и прикусил губу. Наступила долгая тревожная пауза, которую прервало неожиданное признание:

– Ее зовут Лия. Работает в булочной на бульваре.

Флори тут же вызвалась поговорить с ней, полагая, что доверительный разговор двух девушек лучше, чем допрос угрюмого домографа. Ее предложение поддержали: никому не хотелось впутываться в подобные разборки, а потому они с облегчением сбросили это задание на добровольца.

Рин поспешил уйти – новый виток расследования выявил множество неразрешенных вопросов, и отчего-то он наивно полагал, что сможет решить их в одиночку.

– Слушай, детектив Эверрайн, – окликнул его Дес, когда Рин был уже в коридоре. Ему пришлось сделать пару шагов назад, чтобы вернуться и выслушать: – Торговцы островным табаком жаловались на сокращение поставок. Так просто его сейчас не достать… Табак продают только постоянным клиентам и по баснословной цене. Значит, искать нужно среди местных богатеев.

– Я даже знаю, с кого начну. – Рин бросил в него многозначительный взгляд, а затем исчез за дверью.

С уходом домографа безлюдь наконец перестал ворчать и нервничать. Теперь напряженную атмосферу в доме нельзя было оправдать ничем, кроме беспокойства его обитателей. Дарт определил друга в одну из комнат на втором этаже, а затем заперся в библиотеке, чтобы ничто не мешало ему думать. Офелия снова поразилась, как много неизведанных комнат еще таилось в безлюде. Шаг за шагом дом раскрывал все больше деталей о себе – как человек, который постепенно проникался доверием к новому знакомому.

Перед сном Офелия заглянула к Флори и застала ее за рисованием. Та поработала над чертами, и теперь на портрете был вылитый Дес.

– Помогает успокоиться и думать, – словно бы оправдываясь, сказала сестра.

– О чем?

– Дес кажется грустным из-за опущенных уголков глаз.

– В таверне говорят, что у него взгляд грустной собаки.

– И губы капризного ребенка, – продолжила Флори.

– Ты веришь, что он виноват?

– Нет, но… Дарт запер его на ключ.

– В комнате без окон, – добавила Офелия. Она уже неплохо ориентировалась в самом доме и знала, что у этой его части глухой фасад без единого окна. Возможно, раньше там располагался чулан или спальня для прислуги, но сейчас комната стала тюремной камерой с подозреваемым.

Флори горестно вздохнула, и было непонятно, что вызвало у нее такую реакцию: заточение Деса или обломившийся грифель карандаша. Офелия не стала докучать ей, оставив наедине с портретом. Отчего-то ей казалось, что, прорисовывая черты лица, Флори пыталась разгадать, что за личность скрывается за ними.

С утра Дарт сокрушался, что на частностях ему выпал не детектив, а самый бесполезный персонаж, трусливый и глуповатый. Он долго просидел над тарелкой с кашей, поджидая, когда еда остынет, – боялся обжечься. После завтрака он обнаружил в библиотеке забытую шляпу господина Лоурелла и предложил выкинуть ее, полагая, что чужие вещи в доме – не к добру.