Одноглазый дом

Флори вызвалась вернуть головной убор владельцу, а по пути в гостиный двор зайти в булочную к Лии. Уходя, сестра наказала Офелии приглядывать за Дартом и Десом. За это время ничего не произошло, если не считать, что Дарт порезался, когда чистил яблоко (потому что боялся съесть червяка), и едва не свалился в обморок вначале от вида крови, а потом от волнения, что в рану может попасть инфекция. К счастью, Флориана успела вернуться до того, как Дарт окончательно себя покалечил. Ее сопровождали домограф и ценовщик. Безлюдь встретил их недовольным гулом и такой тряской, что со стены в холле упала картина, напугав Дарта.

– У меня есть важные сведения! – выпалила Флори.

Ей не терпелось обсудить это со всеми, и она, усадив господина Лоурелла на кухне, попросила Офелию позвать Десмонда.

Флори дождалась, пока все слушатели рассядутся по местам, и лишь тогда объяснила, в чем дело. Встретившись с ценовщиком, она попросила еще раз описать заказчика, спрашивая не только о лице, а о внешнем виде в целом. По заверениям Лоурелла, руки заказчика были ничем не примечательны. Ни перчаток, ни длинных рукавов, ни платков, скрывающих запястья. Что ни на есть обычные руки.

Флори повернулась к Десу и спросила, может ли он снять браслеты. Пока Дес возился с ремешками и заклепками, Офелия вспоминала байки, что слышала от работников таверны: все они оказались не правы. Браслеты упали, обнажая запястья – обожженные, покрытые рубцами. Лоурелл даже невольно отстранился, не ожидая увидеть такие шрамы.

– Вы по-прежнему уверены, что этот человек – и есть ваш заказчик? – спросила Флори, едва сдерживая улыбку. Очевидно, она знала ответ, просто хотела услышать его из уст самого Лоурелла, чтобы Дарт и Рин получили доказательство от свидетеля, которому безоговорочно верили.

– Кажется, я ошибся… Вряд ли такие ожоги можно замаскировать или скрыть. – Он глянул на Деса и пробормотал: – Прошу прощения.

Тот в ответ лишь отмахнулся – и осталось неясным, принял он извинения или нет.

В комнате повисло растерянное молчание.

– Я как-то упустил этот момент, – пробормотал Дарт. Видимо, он чувствовал себя виноватым перед другом или просто глупым из-за того, что пропустил важную деталь.

Лоурелл нервно постучал пальцами по столу.

– Я вспомнил кое-что еще… Один странный нюанс, – задумчиво проговорил он, затем внимательно оглядел присутствующих и заключил: – Мой заказчик спрашивал не только о способностях дома, но и о том, чем его кормить. Я засмеялся, сказав, что безлюди – не дворовые собачки, чтобы задабривать их едой.

От Офелии не ускользнуло, как переглянулись Дарт и Рин, поняв друг друга без слов. Значит, кто-то спрашивал у ценовщика о приманке. Кто-то, знающий о привычке безлюдей открывать двери тем, кто принесет им подходящее лакомство.

– Мухи, – пробормотал Рин, словно разговаривал сам с собой, и махнул рукой, якобы отгоняя назойливое насекомое, чтобы у Лоурелла даже подозрения не закралось о том, что его мелкое наблюдение имеет какую-то важность. Офелия вспомнила рой мух, кружащих на кухне дома. Вероятно, эта приманка и помогала злоумышленникам усмирять безлюдя.

Лоурелл засуетился, сославшись на скорый отъезд, и отказался от того, чтобы его подвезли к Почтовому каналу. Как и многие чужегородние, он хотел воочию увидеть празднование Ярмарки. Сегодня жители Пьер-э-Металя готовились к предстоящему карнавалу, и на улицах царила суета в окружении меняющихся декораций.

После ухода Лоурелла Дарт предложил переместиться на улицу, поскольку присутствие Рина продолжало выводить безлюдя. Уютная обстановка сада сделала разговор таким душевным, будто они обсуждали не убийства и коварный замысел, а спектакль, увиденный на одной из ярмарочных сцен.

За утро Рин успел добыть новую информацию. Пытаясь найти потенциальных покупателей яда из Ящерного дома, он прошерстил почтовые архивы. Если злоумышленник находился в Пьер-э-Метале, Почтовый канал был его единственным шансом связаться с чужегородними. И одно подозрительное письмо отыскалось. Около недели назад оно пришло из столицы на имя главы Общины. В самом письме с пометкой «благотворительность» не было ничего странного – как бы Община ни старалась, она не могла стать финансово независимой, поэтому жила за счет пожертвований. Рина привлек адресант – крупнейшая фармацевтическая компания. Зачем такому гиганту поддерживать никчемных фанатиков? Не затем ли, чтобы получить доступ к редкому сырью и упрочить свое превосходство?

Рин припомнил Общине реакцию на убийство мальчишки – вернее, никакой реакции от главы так и не последовало. Слишком много подозрительных деталей было связано с этой Общиной.