Одноглазый дом

В своих версиях они ошибались так часто, что уже боялись поверить в удачу. Ситуация с Десом научила их не делать поспешных выводов. Теперь, прежде чем действовать и бросаться обвинениями, следовало все тщательно проверить. За этим мог стоять сам глава, кто-то из фанатиков или третий, прикрывающийся Общиной как закрытым обществом. Власти старались не беспокоить их, считая то ли опасными, то ли сумасшедшими. Никто не знал, что происходит за стенами их поселения. Туда нельзя прийти, чтобы пообщаться с местными, или вторгнуться со следящими безо всяких на то оснований. По словам Рина, именно в таких укромных местах и прорастали темные мысли.

Узнать о делах Общины можно было лишь изнутри. Они стали обсуждать, как попасть на закрытую территорию. Чтобы заявиться туда со следящими, требовались четкие обвинения, а не пустые догадки. Притвориться последователями Общины и примкнуть к ней они тоже не могли: говорили, что глава лично беседует с каждым желающим, проверяя приверженность идее. У них не осталось времени, чтобы вникнуть в идеологию фанатиков, да и притворяться одним из них было слишком рискованно. Тогда Флори предложила появиться под видом артистов. Ярмарка была главной традицией города – ураганом, захватывающим все на своем пути. Ты мог быть чужеземцем, невеждой, затворником, но все равно подчинялся силе праздника. Время, когда бдительность усыплялась красочными шествиями и представлениями, когда отпирались двери и заколоченные окна распахивались, чтобы впустить музыку. В главный день Ярмарочной недели даже крепость отшельников ослабляла защиту и впускала в свои владения артистов, которые съезжались в Пьер-э-Металь отовсюду. Став частью карнавала, можно усыпить бдительность фанатиков, скрыть свою личность под яркими костюмами, а в случае неудачи раствориться в толпе.

Десмонду идея сразу понравилась – оно и неудивительно. Все знали, что он любит наряжаться, выступать и кривляться. От Дарта сегодня не ждали чего-то кроме разговоров о том, какие опасности таились в этом плане. А Рин хоть и поддержал предложение Флори, но сразу заявил, что участвовать в маскараде не сможет; вряд ли его удастся загримировать так, чтоб никто не признал в нем домографа. Многие фанатики воспринимали его как злейшего врага, защищающего безлюдей; соваться в Общину такой ненавистной и узнаваемой личности не следовало. Дес и здесь нашел повод высмеять Рина: «Вот она, обратная сторона твоей славы». Лицо Рина исказила раздраженная гримаса, он едва сдержался от ответного выпада.

Завтрашний день был единственным шансом пробраться в Общину, что и стало решающим аргументом. Кто-то выдвигал свои предложения, кто-то спорил, кто-то периодически нудил, что ничего не получится и план слишком опасен. В очередной раз, когда Дарт заныл, что не хочет рисковать, Дес рявкнул:

– Иди проспись! И возвращайся к нам нормальным человеком.

– Частности так не работают, – парировал Дарт и обиженно надул губы. – Это все равно что просить часы ускорить время.

Дес обреченно закатил глаза. Дарт и сам понимал, что докучает всем, и в конце концов ушел, чтобы не мешать обсуждению.

Когда же он снова появился, что-то в нем изменилось. Плечи распрямились, во взгляде появилась твердость, и даже его речь стала более уверенной.

– Ты что, перевел частности? – с укором спросила Флори.

– Вам нужен был детектив? Вот он я. – Дарт развел руки в стороны и тут же озадачил их вопросом: – Где вы собрались брать костюмы и реквизит?

– Зачем спрашивать, если сам уже придумал ответ? – ухмыльнулся Дес. – Выкладывай.

Безлюдь располагался на отшибе, в западной части города, и окнами выходил на брошенный карьер, где когда-то добывали мел. Его прозвали Кукольным домом, хотя внешне он больше походил на мрачное поместье, населенное призраками. Башни со шпилями, черный камень и острые углы создавали гнетущее впечатление. Когда Офелия увидела его издалека, ей стало не по себе, а когда услышала историю безлюдя от домографа, то и вовсе струсила.

Когда-то дом принадлежал богатой семье – наследников у них не было, и безутешная пара не придумала ничего лучше, как окружить себя механическими куклами, чтобы спасаться от одиночества. Однажды они встретили искусного кукольника, который мастерил заводных человечков. Его пригласили в поместье, положили хорошее жалованье, а кроме того, пообещали оставить наследство после своей смерти. Обещанное богатство вскружило голову кукольника, и он ускорил процесс его получения. Правда, сделал это так неумело и непродуманно, что сам угодил за решетку. Долгое время дом простоял в одиночестве, медленно превращаясь в безлюдя. Затем несколько лет он провел в ожидании лютена, пока не пришел тот, кто смог вдохнуть жизнь в напрочь проржавевшие фигуры.

Кукольник Оз был стар и ворчлив, никогда не посещал собрания лютенов и вел затворнический образ жизни. Разговаривать с лютеном выпало Рину – он был единственным, кого старик Оз еще слушал.