Одноклассники

Эйно проверил номер, а затем быстро заговорил, четко произнося слова:

— Вам звонит Урмет из Министерства просвещения. Нахожусь сейчас в квартире Алликмяэ. Мне нужно было бы поговорить с товарищем, который приходил вчера сюда и спрашивал супругу покойного.

— Почему именно вам он нужен? — спросил голос в трубке так холодно, что Урмет зябко поежился. Странная манера разговаривать — скажет фразу, а за нею звучит какая-то другая, гораздо более важная, смысл которой остается неуловимым.

— Я не знаю, с кем я сейчас говорю...

— А куда звоните — знаете?

— Очень хорошо. Я хочу только сказать, что Валли Алликмяэ ночевала сегодня в моей квартире.

— В вашей квартире? По какому адресу?

Урмет сообщил адрес и умолк, ожидая, нет ли к нему еще вопросов. Молчание в трубке тоже продолжалось, и он уже задумался над заключительной фразой, но голос в телефоне вдруг спросил:

— Почему супруга Алликмяэ ночевала у вас?

— Видите ли... очевидно, она боялась быть ночью у себя дома, и мы беспокоились из-за нее.

На другом конце провода кашлянули:

— Чего она боялась?

Трезвый, сверхтрезвый вопрос. Действительно, чего она боялась? Вчера вечером все казалось понятным. Иначе и не представлялось возможным.

— Вы слышите меня? Чего она боялась?

— Ну, видимо, следует учитывать психическую травму, которая могла углубиться, окажись она вечером снова на месте трагического происшествия. Мы попытались помочь ей перенести первый момент тяжелой потери.

Молчание. Затем новый вопрос:

— Вы что-нибудь еще хотите сообщить?

— Ничего... Больше ничего сейчас сказать не могу. Вопрос похорон выяснится, очевидно, сегодня — когда, где и каким образом.

На другом конце молча положили трубку. В этом крылся некий неуловимый беспокоящий подтекст, который следовало преодолеть путем логических размышлений. Ведь для беспокойства не было никаких причин.

Теа вышла из другой комнаты и остановилась перед Урметом в позе, которая постороннему человеку могла показаться двусмысленной.

— Ты сильно озабочен, Эйно.

Урмет как-то криво улыбнулся и положил руку на хрупкое плечо высокой женщины.

— Со всем можно справиться. Ты славная девочка.

Большой рот Теа болезненно дрогнул, ее серые глаза, окрашенные тенью усталости, смотрели на него с покорной страстью. Заметив это, он сразу убрал руку.

— Жаль, что тебе нужно сейчас идти на работу, Эйно. Мне с тобой так хорошо и спокойно. А она снова плачет. Это ей необходимо. Пусть поплачет.

— Да. Слезы должны принести облегчение.

— Мы сейчас же начнем действовать. Прежде всего попробую заставить ее поесть. Если что-нибудь случится, могу я тебе позвонить?

— Конечно.

— О похоронах они там ничего не сказали?

— Нет. Попозже я попытаюсь связаться с Лээсом. Он ведь обещал все узнать.

Похороны майора Алликмяэ в Таллине прошли тихо и незаметно: как раз в это время в Москве умер генералиссимус Сталин.

Где жить? Главный инженер Юкс подал надежду, что удастся зацепиться в городе, и Вамбо Пальтсер не хотел неожиданным отъездом в деревню разрушать эту перспективу, тем более, что его собственные желания полностью с нею совпадали. Все еще может наладиться, если только выдержать, если только перетерпеть, не сдаваться и побеждать один день за другим.

С каждым днем становилось все труднее. Комендант общежития хотел все точнее знать, когда же Пальтсер в конце концов освободит свою койку. Было бы очень приятно сказать коменданту: «Мой поезд уходит утром в 5.30», как сказал когда-то в Тарту один гордый и оскорбленный молодой человек. Теперь молодой человек стал старше и был далек от пустых вспышек обиды. Теперь он уже перешел на старший курс в школе жизни, он знал цену вещам и не считал для себя невыносимо унизительным пробормотать извинение и попросить у коменданта отсрочки. Еще несколько дней. Еще два-три дня.

На машиностроительном заводе обещали рассмотреть вопрос о его приеме на работу. В заводском общежитии есть свободное место. В электромеханической ремонтной мастерской его оформили бы на работу сразу, но, к сожалению, у столь маленького предприятия нет жилплощади. Трамвайному тресту необходима рабочая сила, однако на свободное место в общежитии нельзя рассчитывать, пока двух парней не призовут в армию. Возможности, к сожалению, не совсем точно соответствующие потребностям.

Оформиться на работу на машиностроительный завод не удалось. Парни из трамвайного треста получили отсрочку до весны из-за учебы. На вагоноремонтном заводе в общежитии уже шли внутренние отделочные работы, требовалось подождать еще месяц-два! Месяца два!

А где жить?

— Ты иногда ходил к сестре в гости, разве они не могли бы приютить тебя на время? — беспокоился Тралль. Он был расстроен неудачами Пальтсера больше, чем сам неудачник.

— После университета я у них прожил несколько недель.

— Ну?

— Неохота беспокоить.

— Так-то оно так, — вздохнул Тралль и сжал зубы, а острые его скулы вздулись.