Одноклассники

Документы, нужные для перевода, видимо, здесь сейчас оформлять не станут. В этом случае голос у Ольде был бы ровным и спокойным, даже вялым, как у чиновника, который считает, что ему не пристало выдавать свои чувства. Его подчеркнутая холодность и театральная медлительность явно означали, что следует ждать неприятности. Неужели действительно какая-нибудь грубая ошибка в работе? Урмет не мог вспомнить ни одного сомнительного случая. К тому же, тогда взрыв сначала произошел бы в министерстве. Урмета еще никогда в жизни никто не в чем не подозревал, и быстрые взгляды Ольде, бросаемые исподлобья, вызывали убийственно противное ощущение. Что все это должно означать?

— Умрет, вы хорошо знали майора Алликмяэ, верно? Скажите, какие отношения у вас с ним сохранялись до последнего времени?

Такой вопрос Урмету и присниться не мог. После похорон Вяйно они с Иреной довольно часто вспоминали о нем, сочувствовали Валли, мучительно переживавшей потерю. Они лишь дважды за это время навестили Валли, приглашали ее посмотреть их новое жилье, но она не пришла. В последнее время Урмет все свободные часы отдавал разбивке сада и даже не знал, как работается Валли в секретариате редакции, куда он ее рекомендовал.

— У нас с майором Алликмяэ были хорошие отношения. Мы служили с ним в одном полку и позже оставались друзьями. Да, конечно, мы были друзьями. А в чем дело?

Ольде не хотел торопиться. Его интересовало, как часто встречались Урмет и Алликмяэ, на какие темы разговаривали и даже где именно виделись. Когда очередь дошла до Валли Алликмяэ, Ольде достал из ящика стола листок бумаги и положил его перед Урметом.

— Это вы писали, да?

Действительно, это он писал. Толстым красным карандашом. Но как его частная рекомендация оказалась тут, в строгом кабинете Ольде? Как странно, когда бумажка превращается в официальный документ! Конечно, теперь это документ, за который придется отвечать. Неужели Валли что-то натворила? Какая-нибудь крупная неприятность? Тогда, сидя в секретариате, он писал записку, не думая ни о чем, кроме устройства дальнейшей жизни Валли. Когда Ирена, вернувшись как-то вечером, сообщила, что в редакции освободилось место технического секретаря, Урмет тут же позвонил редактору, но оказалось, что тот уехал на пленум какого-то сельского райкома партии. Утром тоже Урмету не удалось дозвониться к редактору ни домой, ни в редакцию. Опасаясь, что за текущими делами он забудет об этом столь важном для Валли деле, Урмет по дороге на работу зашел в редакцию и оставил там в конверте записку, которую теперь было странно и даже жутко читать:

«Мартин!

Ты, наверное, знал Вяйно Алликмяэ, так трагически погибшего. Речь идет о его жене, Валли Алликмяэ, которой сейчас по понятным причинам трудно устроить свою жизнь. Я слышал, что у тебя освободилась маленькая должность для такой женщины, как Валли. Насколько я знаю, она хорошо справится с канцелярской работой. Если ты еще не взял никого на это место, обязательно прими ее. Головой ручаюсь — не пожалеешь. Валли добросовестный работник, очень честный и сердечный человек. Она сегодня до обеда зайдет к тебе.

С приветом и лучшими пожеланиями

Эйно».

Конечно, это написал Эйно Урмет, причем ему и в голову не могло прийти, что когда-нибудь у него станут допытываться, почему он так написал.

— А что, собственно, случилось?

— Случилось то, что предатель родины Вяйно Алликмяэ предусмотрительно пустил себе пулю в лоб, инсценировав, конечно, довольно неумело, несчастный случай. А вы пристраиваете жену этого «друга» на работу в ответственный сектор.

Словно удар парового молота по голове.

— Вяйно Алликмяэ?

— Да, этот ваш большой друг.

— Но откуда я мог знать, что он сам...

— Вы не знали. Но неужели вы ни разу не подумали, что с человеком произошло сомнительное несчастье? Очень сомнительное.

— Перед тем он был сильно пьян...

— Пьян! Вы занимаете ответственную должность, Урмет, и вы не первый день в партии. Как вы могли так бездумно обойтись со своим словом ответственного работника? Мало того, в первую ночь после происшествия вы почему-то прятали жену Алликмяэ в своей квартире. Почему?

— Я не прятал. Надо же понимать...

— Что? Что надо понимать?

— Она была в таком состоянии, она боялась...

— Чего она боялась?

Урмету вспомнилось утро в квартире Алликмяэ, вспомнился телефонный разговор, во время которого ему задали точно такой же вопрос. Теперь, много дней спустя, страх Валли показался еще менее оправданным.

— Видите ли, Урмет, вы даже не подумали о том, что в подобных случаях производится расследование на месте происшествия.

— Да, но мы все были так потрясены... Утром я позвонил...

— Утром. Вот то-то и оно, что утром. Никто не знает, о чем вы говорили с Валли Алликмяэ в ту ночь. Ну ладно, вряд ли это теперь сумеют выяснить и в другом месте. Но факт остается фактом. Валли Алликмяэ провела ту ночь в вашей квартире.

— Могу я узнать, в чем конкретно состоит вина Вяйно Алликмяэ? — спросил Урмет, пытаясь собрать все свои душевные силы.

— Ну вот, только теперь заинтересовались. Этот негодяй передал за границу секретные сведения.