Одноклассница

В заведении было достаточно уютно и аккуратно, а некоторые детали в стиле прованс, создавали приятную атмосферу, настраивающую на нужный лад. Еда в таком заведении должна была быть такой же умерено изысканной, вкусной и недорогой. В кафе было еще две молодые пары, семейная пара средних лет с малышом в детском кресле и одинокий мужчина в бейсболке.

– Разочарован? – Спросила Лена.

– Нет… Совсем… Нечасто бываю в таких местах. Что посоветуешь?

– Я не особый гурман, если что. Беру всегда одно и тоже. Если заведение этим располагает, мой выбор – греческий салат, обязательно с желтым перцем, и спагетти карбонара по возможности аль дэнтэ.

– Пусть будет карбонара.

Мы сделали заказ. И пока мы его ждали, я заметил, что мужчина в бейсболке, усиленно жестикулировал, перед стоящим на столе смартфоном. Его пальцы, быстро двигаясь, кодировали мысли в язык глухих. Удивительно, но глядя на это, казалось, что человек обязательно таким образом должен говорить очень важные слова. Разве можно нести обычную чепуху таким трудоемким способом. Может, человек признается в любви или делает сложный выбор, а может, он нашёл смысл бытия.

– На что смотришь? – прервала мои размышления моя спутница.

Она обернулась, чтобы увидеть объект моего внимания. Наверно, она подумала, что я смотрю на красотку за соседним столом. Она сразу догадалась, куда я смотрел.

– Как здорово, что появилась видео связь, – сказала она. – Теперь телефон стал доступен и людям с ограниченными возможностях.

– Согласен. Я тебе говорил про космос. А тут вот рядом тоже мир. Другой совсем. Интересно было бы почувствовать, себя человеком, который живет так, как он. А про ограничения я вот, что думаю. Кем был бы человек без них? Только ограниченность наша и дала нам возможность так высоко подняться и заглянуть за горизонт. Получается, чем меньше мы можем, тем на большее мы способны.

Меня понесло. Но было поздно.

Лена молчала. И мне было трудно понять, оттолкнуло ли ее моя короткая, но с намёком на заумь, тирада, или же она просто приняла это, как и все сказанное ранее.

– Странно, – сказала вдруг она, – ты все время пытаешься сжиматься, держать себя в руках. Ты думаешь, что будешь глупо выглядеть? Тогда это как раз глупо. Мне кажется, что ты как… как фигурка в баночке. Знаешь, она втиснута туда, и непонятно, что это. А потом вынешь. Вау… а это что-то красивое. Но пока не вынешь и не узнаешь, что это.

– Возможно, – согласился я робко.

– Вот видишь, и я умею читать людей. Чуть-чуть, – улыбнулась она.

Слава богу принесли наш заказ, и нам было уж не до рассуждений. Совместная еда всегда сглаживает все углы и шероховатости. Многое прощается за столом, и это прекрасно. Кухня и, правда, оказалась достойной. Греческий салат, приправленным восхитительным оливковым маслом, приятно хрустел свежими овощами, а мягкий белый сыр оттенял блюдо нежной кислинкой. Карбонара тоже не оставила мне равнодушным, ее тонкий вкус пряного соуса с темными листьями базилика запомнится мне надолго. Надо отдать должное Лене, место оказалось действительно достойным. Но я еще раз с сожалением вспомнил о неповторимой шаурме из исчезнувшей закусочной. Mealbill наверняка бы тоже расстроился от этой новости.

– Так, хорошо об умных вещах ты умеешь трепаться, – сказала Лена, покончив с остатками карбонары. – Но для свидания это не подходит.

– А что подходит на твой вкус? – осмелел я.

– Юмор.

Я задумался. К счастью, мысль моя, подкрепленная приятной атмосферой, собеседницей и вкусным обедом, дала себе волю. Я вспомнил случай со своей давней работы.

– Как- то я работал на закрытой территории. Делал чертежи. Не помню даже, как я туда устроился. Так вот, там был пропускной пункт, где сидел охранник. Со мной в смене всегда был один и тот же человек. Федя, кажется, его звали. И каждый раз, когда я проходил мимо него, мы перекидывались парой словечек. Они всегда были одинаковые. Что-то вроде того: «какой прекрасный день» или «какой ужасный день».

Говорил я эти фразы намерено, искажая голос, пытаясь отыграть их от лица моего бывшего коллеги.

– И ничего не менялась в наших взаимных приветствиях друг друга, -продолжал я. – Но однажды я подумал, что не слишком ли скудный диалог выходит у нас с дядей Федей. Тогда я решил внести разнообразие. Подхожу я, значит, к проходной, и думаю, что вот сейчас внесу в нашу непритязательную беседу новизну. Но, увидев дядю Федя, я как-то сник и онемел. И как бы я не тужился выдавить из себя что-то сносное, мысли мои предательски молчали. А коллега-охранник, обычно улыбчивый, оказался совершенно раздосадованный. Тогда мне ничего не оставалось как вернуться к прежней скучной, но рабочей схеме и я сказал: «Какая хорошая погода». На что Дядя Федя с радостью ответил: «Да, да. Какая хорошая погода». Вот такая история.

По лицу Лены было видно, что ей понравилось. Она даже откинулась в кресле, будто размышляя, каким одобрительным эпитетом похвалить мой рассказ.