Одри Хепбёрн

Она несчастлива. Снова начались приступы астмы — явно реакция на эмоциональное напряжение, возможно, усилившаяся из-за возражений матери против её брака с Мелом Феррером. Женщины поссорились. В конце концов актриса согласилась с мнением врачей, что ей нужно отдохнуть на чистом воздухе в швейцарских горах. Мелу Ферреру это тоже подходило. Простое совпадение: он согласился на роль в итальянском фильме «Мать», который снимали на Сицилии и в Риме. Италия недалеко от швейцарского Гштада, куда собиралась ехать Одри. Бледненькая и худенькая, она отправилась в Европу одна, отказавшись от предложения матери её сопровождать. «Я хочу наслаждаться жизнью, а не превратиться в развалину», — жалобно заявила она перед отъездом из Нью-Йорка. Но слух о её скорой свадьбе уже летел за ней.

В Гштаде она столкнулась с теми же почитанием и любопытством, что и принцесса из «Римских каникул». В витринах магазинов были выставлены её фотографии в рамочках, словно она была особой королевской крови. В местном кинотеатре шёл её фильм! Проведя несколько дней взаперти в своей комнате, принимая пищу в одиночестве и подолгу глядя на дождь, она почувствовала себя совершенно разбитой... Из последних сил позвонила Мелу Ферреру. Он устроил её переезд в Бюргеншток над Люцернским озером, окружённый горами и фермочками. Владелец небольшого шале Фриц Фрей пообещал заботиться о ней. Атмосфера там была весёлая и сердечная, сторожа отгоняли чужаков. Фриц Фрей приказал, чтобы все входящие звонки контролировались. Врач при отеле прописал тонизирующую диету, настаивая на регулярном питании. Одри отправлялась в постель уже в восемь часов вечера. Вскоре такой режим произвёл благотворное действие: напряжение спало, астма прошла.

Одри воспользовалась вынужденным отдыхом, чтобы подвести итоги: последние события принесли ей триумф, но одновременно и нервную депрессию. Будущее без спутника жизни казалось ей невозможным. Она решила ответить согласием на предложение, которое Мел сделал ей перед самым отъездом из Нью-Йорка. «Её решение было принято в конце лета», — подтвердил один из её друзей. Это произошло почти в день рождения Мела, которому исполнилось 37 лет. Он всё ещё снимался в Италии. Одри послала ему платиновые часы, на которых велела выгравировать «Mad about the boy» («Без ума от мальчика») — слова из песни Ноэла Коуарда[34]. Это значило, что она согласна.

«Моя самая главная цель — сделать карьеру, не превратившись в карьеристку», — вскоре скажет Одри. Она скучала по Мелу Ферреру, и болезнь открыла ей, что она нуждается в советчике. Она думала, что, выйдя замуж, сможет стать счастливой женщиной и при этом заниматься своей карьерой. Ровно через месяц после дня рождения Феррера назначили дату свадьбы — конец сентября 1954 года.

Мел вылетел из Рима в Женеву в выходные перед свадьбой. Помолвка была скреплена поцелуем. Церемонию продумали тщательнейшим образом, чтобы она была как можно менее публичной. Одри уже познакомилась с изнанкой известности. Бракосочетание в мэрии прошло в Буохсе, небольшом швейцарском городке на берегу озера, 24 сентября 1954 года. Одри разгневалась, когда в мэрию без приглашения зашёл местный фотограф. Соединившись узами брака, Мел и Одри сбежали оттуда и забрались в машину, дожидавшуюся во дворе.

На следующий день, 25 сентября, швейцарская полиция выстроилась у входа в маленькую протестантскую церковь XIII века в Бюргенштоке. Когда супруги и 24 гостя зашли внутрь, двери заперли на ключ. Шёл проливной дождь. Бледная Одри одной рукой придерживала подол своего платья из белого органди, чтобы не запачкался о влажную землю, в другой держала молитвенник в белом кожаном переплёте. На её тёмных волосах лежал венок из белых бутонов роз. К алтарю её вёл сэр Невилл Блэнд, бывший британский посол в Гааге. Сестра Мела и двое его детей, Пепа и Марк, тоже были там. Два брата Одри, Ян и Александр ван Уффорды, не приехали из Индонезии. Баронесса ван Хеемстра рыдала на протяжении всей церемонии, проходившей на французском языке. Присутствие Ричарда Миленда, лондонского представителя «Парамаунт», при принесении брачных обетов казалось напоминанием, что студия бдит. «Это был самый счастливый день в моей жизни, — скажет Одри. — Мечты и надежды, возлагаемые на первый брак, просто огромны, как всё, чего от него ждёшь. Выйти замуж за Мела и создать семью было самым важным делом в моей жизни. Если бы нам не были нужны мои доходы, я бросила бы кино в самый день моей свадьбы».

После непродолжительного пиршества в частном гольф-клубе новобрачные поскорее сели в машину и уехали в Италию — или им хотелось, чтобы все так думали? На самом деле они вернулись по второстепенной дороге и провели уик-энд у жаркого очага в шале Одри, наслаждаясь своим новым счастьем и совершенно не ведая о том, что некоторые хроникёры (по меньшей мере не получившие приглашения на свадьбу) пророчили о их совместном будущем.