Одураченные случайностью

Доход в 15 % с годовой волатильностью (или неуверенностью) в размере 10 % в год переходит в 93 %-ую вероятность делания денег в любом заданном году. Но при рассмотрении в узком интервале времени это превращается в простую 50,02 %-ую вероятность делания денег в течение любой данной секунды, как показано в Таблица 2. По самому узкому приращению времени наблюдение не покажет ничего. Будучи эмоциональным человеком, дантист чувствует острую боль с каждой потерей, она окрашивается красным цветом на его экране. Он получает некоторое удовольствие, когда работа дает положительный результат, но оно не эквивалентно той боли, которую он испытывает при отрицательном.

В конце каждого дня дантист будет расстраиваться. Поминутная экспертиза его работы покажет, что каждый день (предполагаем восемь часов в день) он будет иметь 241 радостную минуту против 239 нерадостных. В год это будет 60,688 против 60,271 соответственно. Теперь прикинем, поскольку нерадостная минута эмоционально хуже радостной в терминах удовольствия, то дантист имеет большой эмоциональный дефицит при исследовании своей работы с высокой частотой.

Рассмотрим ситуацию, когда дантист исследует свой портфель только после получения ежемесячного отчета из брокерского дома. Поскольку 67 % его месяцев будут положительными, он испытывает муки боли только четыре раза в год и восемь раз получает удовлетворение. И это тот же самый дантист, следующий той же самой стратегии. Теперь глянем на дантиста, рассматривающего свои результаты только один раз в год. За ожидаемые следующие 20 лет своей жизни он испытает 19 приятных неожиданностей на каждую неприятную!

Такое интервальное свойство случайности часто неправильно истолковывается даже профессионалами. Я видел доктора наук, который спорил о результатах, наблюдаемых в узком интервале времени (бессмысленных по любым стандартам).

При рассмотрении под другим углом, если мы возьмем коэффициент отношения шума к тому, что мы называем не шумом (то есть левая колонка к правой колонке), и исследуем количественно, то имеем следующее. В течение одного года мы наблюдаем грубо 0,7 шумовых частей на каждую часть результата, в течение одного месяца ― 2,32 шумовых части на каждую часть результата, одного часа ― 30 шумовых частей, одной секунды ― 1796 шумовых частей на каждую часть результата.

Несколько заключений.

1. По короткому приращению времени можно наблюдать вариабельность портфеля, но не дохода. Другими словами, каждый видит изменение и ничего больше. Я всегда напоминаю себе, что в лучшем случае можно наблюдать комбинацию изменения и дохода, но не только дохода.

2. Наши эмоции не предназначены для понимания предмета. Дантист добивался большего успеха, когда имел дело с ежемесячными отчетами, чем с более частыми. Возможно, для него было бы даже лучше, если бы он ограничил себя ежегодными отчетами.

3. Когда я вижу инвестора, стоящего на бульваре с букетом живых цветов, и контролирующего свой портфель по сотовому телефону или карманному компьютеру, я доволен и улыбаюсь. Наконец, я полагаю, что я не свободен от такого эмоционального дефекта, но справляюсь с ним, не имея никакого доступа к информации, кроме как в редких случаях. Я предпочитаю читать поэзию. Если событие достаточно важно, информация найдет путь к моим ушам. Я возвращусь к этому пункту в свое время.

Та же самая методология может объяснить, почему новости (высокая шкала) полны шумом и почему история (низкая шкала) в значительной степени лишена этого (хотя и чревата проблемами интерпретации). Это объясняет, почему я предпочитаю не читать газету (кроме некролога), почему я никогда не болтаю о рынках, а, находясь в торговом зале, общаюсь с математиками и секретарями, а не трейдерами. Это объясняет, почему лучше читать Экономист по субботам, чем «Уолл Стрит джорнал» каждое утро (с точки зрения частоты, не учитывая массивного разрыва в интеллектуальном классе между этими двумя изданиями).

Наконец, причина, по которой сгорают люди, слишком близко смотрящие на случайность, в том, что их эмоции иссушаются рядом испытанных мук. Независимо от того, что требуется людям, острая отрицательная боль не компенсируется положительным чувством (некоторые поведенческие экономисты оценивают, что отрицательный эффект может до 2,5 раз превышать величину положительного), что будет вести к эмоциональному дефициту.

Некоторые так называемые мудрые и рациональные люди часто обвиняют меня в «игнорировании» возможной ценной информации в ежедневной газете и отказе учесть детали шума в качестве «краткосрочных событий». Отдельные личности из числа моих работодателей обвиняли меня в том, что я якобы живу на другой планете.

Суть моей проблемы: я не рационален и склонен тонуть в случайности и испытывать эмоциональную пытку. Я знаю о своей потребности размышлять на скамьях парка и в кафе далеко от информации, но я могу делать это только, если я лишен этого. Мое единственное преимущество в жизни в том, что я знаю некоторые из моих слабостей. Главными своими слабостями я считаю неспособность приручить свои эмоции, столкнувшись с новостями, и невозможность наблюдать результаты с ясной головой. Для меня тишина гораздо лучше, подробнее об этом поговорим в части III.