Офелия

Русалочка повторила, но Питер снова не понял, что она изображает. И тут его осенило:

– Погоди! Я принесу бумагу и карандаш!

Он едва успел: взрослые, беседуя, направились к машинам. Питер подбежал к окошку цистерны, постучал и повторил, указывая в сторону кустов:

– Нарисуй, пожалуйста, еще раз, что там.

Он водил карандашом по белому листу, точно повторяя каждое движение Офелии. Рисунок вышел простой, но очень понятный: квадрат, сверху треугольник. Точь-в-точь как на кубике с буквами, которыми они с Офелией играли. Такой рисунок обозначал дом на кубике с буквой «Д».

Глава 35

Половину ночи Питер провел без сна. Лежал в кровати, сбросив на пол одеяло и положив ладони под затылок, и думал о том, что же такое «дом».

Дом – это не просто крыша над головой. Русалки живут под открытым небом, но у них тоже есть понятие дома. Что хотела сказать Офелия, показав Питеру тайный ручей у дороги? То место, где просто хорошо? То место, что скрыто от глаз? Место, в котором живет волшебство? Убежище нетронутой красоты?

«Наверное, там, в зарослях, сохранилась частичка ее мира, – размышлял Питер. – Это не было обычным ручьем. Вода там пела, как живая. И даже воздух был вкусным. И эти искорки… Может, они разумны? Может, они пришли из другого мира на помощь попавшим сюда оттудышам? Эти искорки так малы, что вполне могут путешествовать с ветром. А что в них? Может, они заменяют оттудышам письма и несут в себе слова поддержки? А может, это те, кто остался там, далеко-далеко, отдали частичку своей души, чтобы вдохнуть силы в тех, кто томится в плену? Их так много – и искорок, и оттудышей… А может, огоньки обозначали собой вход в другой мир? Как в давние времена, когда люди жили рядом с теми, кого сейчас приравняли к опасным врагам… Вот куда надо отвезти Офелию! Выпустить ее там, и она сама найдет путь домой! Дом… Вот что оно значит!»

Своими соображениями он решил поделиться с Йонасом, которого мрачная Конни с утра подвезла на старом, громыхающем, как банка с гвоздями, пикапе. Высадила племянника у ворот усадьбы Палмеров и уехала, поднимая облака пыли. Мальчишки откашлялись, обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Здорово, Пит. Ты что-то похудел. Тебя там что, не кормили? – озорно сияя зелеными глазами, спросил Йонас; из-под козырька бейсболки осторожно высунулся Лу и задорно пискнул.

– Кормили, и очень вкусно. Просто я много гулял, – улыбаясь, сообщил Питер. – В Бристоле ужас сколько интересностей, хотя сперва город кажется унылым. Я тебе футболку привез от бристольского клуба. С почти рыцарским гербом!

На подходе к дому миссис Палмер увидела ребят и замахала им из открытого окна кухни:

– Скорее за стол! Рыбный пирог только из духовки, торопитесь!

Йонас сглотнул голодную слюну и на всякий случай вежливо ответил:

– Доброе утро, миссис Палмер. Я все же сперва поработаю…

– Никакой работы сегодня, вы неделю не виделись. За стол, за стол!

Пирог удался выше всяческих похвал, и Питер тут же простил маме вчерашний прохладный прием. Пока они с Йонасом чаевничали, оба незаметно завернули по кусочку пирога в салфетки и припрятали в карманы для Лу, который отсиживался под бейсболкой у Йонаса на коленях.

Миссис Палмер порхала по дому, сметая пыль щеткой с подоконников и мебели, напевала и время от времени заглядывала к ребятам. С утра у нее было хорошее настроение, потому ее интересовало и то, как Питер провел время в гостях, и здоровье младшей сестры, и дела ее супруга. Питеру же хотелось говорить только с Йонасом, потому матери он отвечал сухо и коротко. Наконец чай в больших фарфоровых чашках иссяк, ребята наелись и ушли в комнату Питера. Мальчишка подумал и на всякий случай запер замок на ключ.

– Теперь можно выпустить и накормить Лу, – сообщил он вполголоса, все еще прислушиваясь к маминому пению в недрах дома и болтовне Агаты, которая опять общалась по телефону с подругами.

Еде пикси обрадовался так, словно не видел ее минимум неделю. Пока он жадно пихал в рот пирог, отламывая от него маленькие кусочки, Йонас погладил пальцем его рыжий хохолок и проворчал:

– Обжора. Не переедай, а то тебя крылья не поднимут. Пит, он летать начал. Пока понемногу, по чердаку, но с каждым разом все увереннее. Третий день как я ему с крыла снял эти… подпорки.

– Тетка его не засекла?

– Нет, она думает, что в доме мыши. Кота с улицы приперла, так Лу его так шуганул, что, мне кажется, он до сих пор драпает.

– У канадской границы? – засмеялся Питер.

– А?

– Это из рассказа одного. Там бандиты, которых похищенный ими мальчишка довел до помешательства, драпали до канадской границы, – пояснил он другу.

– Ах-ха, точно! Как святой, по воде скачет.

Упоминание воды заставило Питера взять со стола рисунок, сделанный им вчера по дороге из Лондона, и показать его Йонасу.

– Ты чего, в детство впал? – удивился тот.

– Нет. Я перерисовывал то, что Офелия пальцем на стекле вывела, – ответил мальчишка и подробно рассказал Йону все, что случилось вчера на стоянке у придорожного кафе.