Офелия

– Тьфу на тебя, хрень какая-то! – фыркнул Питер. – Оно мне на фиг не надо!

– Вот увидишь. А родители теперь вас с русалкой по выставкам затаскают. Будете плясать, обеспечивать папе приток денег. Заодно и тебя куда-нибудь это… призвездят. Поселишься в телевизоре.

– Заткнись, а? – жалобно попросил Питер.

Оба надолго замолчали. Ночную тишину нарушало лишь далекое пение птиц и стрекотание кузнечиков в высокой траве. Лу деловито шарил по карманам куртки Питера, азартно попискивая. Йонас отошел в сторону и закурил. Миссис Палмер недавно уловила запах сигаретного дыма от пижамы сына, устроила ему допрос. Кажется, в версию, что Ларри курил рядом с выстиранным бельем, она не поверила. Питер рассказал об этом Йону, и тот теперь берег друга от запаха курева.

Порыв ветра зашумел листвой старой ивы, донес издали собачий лай. Лу вытащил из бокового кармана куртки кусок шоколадки, зашуршал фольгой.

– Лу, ты как мусорное ведро, – заметил Питер. – Ешь все, что съедобно или было съедобно, но испортилось.

– Или не было приколочено, – добавил Йонас.

Он прикопал окурок на берегу ручья, вернулся к Питеру.

– Расскажи про Офелию, – попросил Йон. – Как она после поездки?

– Она молодец, очень спокойная. Как вернулись, спряталась сразу, полдня не выходила. Потом приплыла покушать. Представляешь, эта проклятая помада и хрень для глаз до сих пор на ней держатся. Ей это не нравится, она лицо трет.

– Еще бы. Для нее это как нам присверлить рог на лоб, – вздохнул Йонас. – Миссис Отвратная Помада не догадалась ее отмыть после выступления?

– Да будет тебе, она выше всего этого. Чирик-чирик с судьями, фотографируйте меня, я звезда, бог-мой-мистер-Палмер-какой-успех! – скороговоркой произнес Питер, подражая интонациям миссис Донован.

– Идиотская затея – портить естественную красоту какой-то краской. Келпи какого цвета был?

– Буро-зеленый, а что?

– Я видел одного крашеного в цвет молодой листвы. Только он уже мертвый был.

– Тьфу! Вот зачем?

– Для потехи. Как и выставки эти сраные. Все, чтобы заработать денег. Народ на вас таращился, да?

– Угу. Как в зоопарке.

– «Самый юный дрессировщик нечисти из другого мира!» – нараспев произнес Йонас, воздев руки к небу.

Питер вырвал пук травы с корнями, метнул в него.

– Ты тоже читал эту уродскую статью?

– Ах-ха. Ну и хрень ты нес!

– Я и половину не говорил того, что там написано, – сквозь зубы сказал Питер, вытирая грязные руки об пижамные штаны. – Тем более то, что я мечтаю стать дрессировщиком оттудышей для королевской семьи!

Йонас захохотал, хлопая себя ладонями по коленям. Питеру захотелось встать и пойти домой, спать. Когда твой друг с самого начала встречи источает сарказм, удовольствия от такого общения мало. Особенно когда ты стараешься делиться с ним хорошим, а не ныть и жаловаться, как отвратительно ехать в кузове грузовика, торчать целый день под открытым небом, делать счастливое лицо и ни на минуту не забывать, что ты не развлекаться приехал, а поддержать существо, у которого ты единственный друг.

– Давай, ржи громче! Сейчас вся полиция графства сюда сбежится, – хмуро пробурчал Питер. – Дурак.

Смех оборвался. Йонас застыл, будто его ударили. Питеру стало неловко: безобидная же шутка, и что он так взъелся на Йона… Зашуршала под ногами трава, и фигура Йонаса растворилась в темноте. От ручья послышался тихий плеск, и Питер испугался не на шутку: «Вот куда его понесло? Что он делает-то?»

– Эй, Йон!

Ни звука в ответ. Мальчишка вскочил, подхватил пикси и фонарик, быстро зашагал к ручью. Тусклый луч света нехотя расталкивал тьму перед Питером, длинные зыбкие тени шарахались в стороны. С Йонасом никакая темнота не была страшна, но стоило ему просто отойти туда, где его не видно, страхи подступали к Питеру со всех сторон. Мальчишка споткнулся об кочку, едва не упал, и, если бы Лу не уцепился за край рукава, Питер бы точно его уронил.

– Йонас! – позвал он снова и замер, прислушиваясь.

Впереди что-то шевельнулось, и Питер посветил туда фонарем. Йон сидел на корточках у самой кромки воды, уткнувшись лицом в ладони. Как малыш, который играет в прятки, закрывая глаза и думая, что становится невидимым.

– Ты чего не отвечаешь? – сердито спросил Питер. – Я зову, зову…

– Да здесь я. Ты же велел заткнуться. И сам теперь орешь, – глухо прозвучало в ответ.

Питер встал за его плечом, посопел.

– Не будет при дворе Георга оттудышей, – помедлив, сказал он. – Король не станет держать рядом с собой врагов человечества. А обе принцессы любят собак и вообще выступают против жестокого обращения с животными.

– Ах-ха, с животными, – подчеркнуто произнес Йонас. – Я тоже животное, видимо.

– Какой-то ты не такой сегодня. Что случилось-то?

– Ничего. На себя смотри! – огрызнулся Йонас и плеснул себе в лицо полные пригоршни воды.

Питер ссадил пикси на землю, слегка толкнул друга в плечо.

– Слушай, я тебя жду каждый вечер, ночами не сплю только затем, чтобы прогуляться с тобой. Мы с Офелией пережили чертовски трудные сутки позавчера, я стараюсь говорить только о хорошей стороне…