Офелия и янтарные хроники

И снова мы воспользовались кухонным подъёмником. У меня просто не было сил идти, я вдруг почувствовала, что бесконечно устала. Как будто недавно передвинула русло Реки времени. И если хорошенько подумать, так оно и было. Кроме того, добраться в амфитеатр на подъёмнике было быстрее всего, насколько я знала.

Кабина с тихим скрипом поднялась вверх. Леандр обнял меня, и я прижалась к его груди, стараясь случайно не задеть его Часами смерти. Моё сердце перестало трепетать, дыхание успокоилось, и Леандр ласково погладил меня по голове. Ещё одна украденная счастливая минутка. Неужели это будет наше последнее волшебное воспоминание?

Двери открылись, и мы, спотыкаясь, вышли в Колизей.

Здесь тоже царил хаос. Некоторые Вневременны́е так и сидели на деревянных ярусах, другие бегали по арене, возбуждённо крича. Купол пыли дрожал, отдельные ручейки уже погружались в песок арены. Неподалёку появился Пан, буквально вывалившийся из какого-то тайного хода. Он бросился к толпе Июльских.

Купол потрескивал, в воздухе висело напряжение, как перед грозой. Первые тонкие ручейки пыли уже выползали из шахты лифта и царапали пол старого амфитеатра. И вдруг над нашими головами вспыхнула сеть безвременья, ярко озарив небо.

Я крепче сжала руку Леандра.

На мгновение вокруг Колизея полыхнула белая вспышка, и сеть окончательно расползлась, истёрлась, порвалась. Светящаяся пыль сыпалась на нас, будто падающие звёзды. Кто-то вскрикнул, другие в замешательстве запрокинули головы. Некоторые устремились в глубины дворца, но и там защиты уже было не найти.

Пан всё ещё бежал сломя голову сквозь толпу, то сбивая мальчика, случайно заступившего ему дорогу, то отпихивая старика. Он был в панике, очевидно, его не волновало ничего и никто, кроме той, Единственной…

Старик вскрикнул и упал на песок. Я поспешила к нему и помогла подняться. Это оказался тот самый болтун с разноцветным галстуком-бабочкой, который упомянул папино имя в мой первый вечер во дворце. На лбу у него красовалась царапина, но в остальном он казался невредимым.

– Спасибо, – пробормотал он и, пошатываясь, пошёл прочь.

Когда я снова оглянулась, Леандр исчез в толпе. Я поспешно вернулась немного назад, к выходу, но Леандра нигде не было видно. Боже мой, куда он вдруг делся?

Тем временем Пан добрался до Прекрасной Елены.

Она сидела на своём месте на трибуне, сгорбившись, спрятав лицо. Елена обхватила руками колени, положив на них голову с замысловатой причёской. Будто лодка из тёмных кудрей плыла по голубому шёлковому морю.

– Леандр? – крикнула я и крутнулась на пятке. – ЛЕАНДР?

Пан наклонился над возлюбленной. С бесконечной нежностью он протянул руку к её обнажённому плечу. Эта рука, костяшки которой треснули, когда он ударил ею встречного, отбрасывая его с пути, теперь касалась Елены так ласково, словно она была сделана из тонкого стекла, которое могло разбиться в любой момент. Как будто и она вот-вот разобьётся, как Часы вечности. Но, конечно, этого не произошло.

Елена не шевельнулась.

Президент погладил локон на её шее.

Ничего.

Она не разбилась, будто драгоценная статуэтка. Время накрыло нас, пыль бисером осыпалась с древних каменных плит и струйками стекала на подол вечернего платья Елены, рисуя причудливый узор на широкой юбке. Последняя секунда её жизни, должно быть, закончилась.

Она была мертва.

Я едва сдержала слёзы. Конечно, я знала, что так будет. Елена сама этого хотела. Её давняя мечта исполнилась, наконец-то ей удалось вырваться из клетки. Теперь её душа могла обрести покой. И всё же…

Я машинально шагнула ближе.

Пан приподнял её голову за подбородок и посмотрел на прекрасное лицо. Глаза Елены были закрыты. Но на её губах играла довольная улыбка. Да, я поступила правильно.

И всё же мне было жаль.

Президент внезапно издал нечеловеческий вопль. Долгий и мучительный, исполненный безнадёжности. Опустившись на колени, он обнял обеими руками безжизненное тело Елены и нежно прижал её к себе. Он плакал, уткнувшись в её локоны, и я почувствовала, что пора отвернуться и продолжить поиски Леандра.

Как ни странно, моя жизнь ещё не оборвалась, не чудо ли?

Нужно было уйти и оставить Пана наедине с его горем. Но мне было его жаль, хотя он и пожертвовал столькими людьми, чтобы сохранить свою великую любовь. Елена так и не ответила на его чувства, оставшись лишь пленницей в полной драгоценностей темнице. Последние две тысячи лет Пан, должно быть, был невероятно одинок.

– Простите меня, – прошептала я. – Жаль, что не было другого выхода.

Услышав мой голос, Пан вздрогнул. Его плечи напряглись. Он ещё раз нежно погладил Прекрасную Елену по голове и осторожно вернул её на место. Его спина дрожала, как будто внутри его пробуждалось чудовище, рождённое ненавистью и отчаянием. Когда он повернулся ко мне, его руки сжались в кулаки. Его лицо исказилось.

– ТЫ! – крикнул он и бросился на меня, повалив на землю, прежде чем я успела защититься. – Как ты посмела?

Откуда-то появился нож. Кинжал, на котором мы клялись, с изукрашенной рукояткой.

Смертоносное лезвие коснулось моей шеи.