Офелия и янтарные хроники

И снова земля завибрировала под нашими ногами. Сама собой сплелась петля времени, в которой гвардеец снова бросился ко мне, но тут же резко остановился.

– Ох, Офелия! – фыркнул Пан. – Сама не знаешь, что творишь!

– Я в данный момент вообще ничего не делаю, – ответила я.

– Прекрати молоть ерунду!

Я молчала, а Пан качал головой, бросая взгляды то на Алексея, то на меня и, наконец, на мою руку, которая сжимала тонкие ручейки пыли, но ничего с ними не делала.

Что-то зашелестело вдалеке, и я прислушалась.

Глаза Пана расширились, лицо болезненно исказилось.

– Ты… побывала там? – угрожающе прошипел он. На его лбу запульсировала вена.

Я посмотрела на него, не удостоив даже кивком, и пошла вперёд, прокладывая себе путь между стражниками, которые в испуге отшатнулись. Мой усатый друг тоже был среди них и теперь с тревогой смотрел на меня.

Мне расхотелось играть в игры.

– Всё это ложь, – сказала я и помахала Часами смерти в направлении огромных двойных дверей. – Всего четыре Янтарные линии?! Этот дворец! Как вы могли? – Я смерила его осуждающим взглядом. – В Конце времён были сотни людей. Даже дети!

– Я знаю, – бесстрастно произнёс Пан. Похоже, скала под его ногами ещё подрагивала, потому что он вдруг покачнулся и с трудом устоял. Неужели происходящее настолько поразило президента, что он передумал лгать? – Я не горжусь этим, что бы ты там себе ни воображала, – добавил он. – Но иногда без жертв не обойтись.

– Человеческие жертвоприношения! – Я буквально выплюнула эти слова к его ногам. – ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ! Им нет оправдания!

– В далёкой юности я тоже так думал. Но потом влюбился и был вынужден принять решение, – пробормотал Пан, по-прежнему неуверенно держась на ногах. Впрочем, он постепенно пришёл в себя, и на его лицо уже вернулись краски. – А как насчёт тех, кто живёт во дворце безвременья? Их ты бросишь на произвол судьбы?

– Они прожили жизнь, – ответила я. – Долгую, насыщенную, роскошную жизнь. А по другую сторону остались дети, у которых такой возможности не было!

– И ты теперь взвешиваешь их жизни, сравниваешь и сопоставляешь. Как я когда-то. Что ж, мы в чём-то похожи.

– Да я… – возмущённо начала было я. – Я бы никогда… Я сделаю так, чтобы это место исчезло, его в любом случае не должно было существовать. У нас нет абсолютно ничего общего, – шипела я, подходя к нижней ступеньке лестницы.

Я смутно осознавала, что Алексей идёт за мной по пятам. Но и Пан был уже не один, так как в этот момент позади него появился Горацио. Он схватил за волосы Пиппу и приставил пистолет к её виску. Прапрабабушка дико вращала глазами.

– Ни шагу дальше, – прошипел сообщник президента.

Я сильнее сжала ручьи времени.

– Отпусти её!

– Отдай мне Часы смерти, – потребовал Пан. – И с твоей прапрабабушкой ничего не случится. Не делай этого и… – Он вздохнул. – Я понимаю, ты веришь, что совершаешь героический поступок. Но это чепуха. Наш мир устроен иначе. Мы – люди вне времени, мы охраняем Реку времени и защищаем обычных людей от аномалий.

– Бессмертие для этого не нужно, – фыркнула я.

Пан кивнул, а потом покачал головой.

– Тем не менее мы этого заслуживаем. Это наша привилегия. Ещё не поздно, Офелия. Всё может вернуться на круги своя. Просто отдай мне Часы смерти, и… никто никогда не узнает, как ты пыталась нас разыграть.

– Как же, ждите! – огрызнулся Алексей, и я так разозлилась, что ярость ледяной волной прокатилась по моим жилам и собралась внутри в пульсирующий узел.

– Так-так-так, похоже, кто-то от нас ускользнул, – сказал Пан Алексею, как будто только сейчас заметив его присутствие. – И к тому же ребёнок! Ты нашла себе отличного союзника, крошка Офелия! Неужели вы действительно думали, что у вас есть шанс?

Пиппа дрожала с головы до ног. Её макияж был размазан, а рот открыт, как будто она хотела закричать, но не решалась.

Я не обращала внимания на болтовню Пана, он явно пытался меня спровоцировать. Отбросив сомнения, я поспешила вверх по лестнице, а Горацио потащил Пиппу вниз по ступенькам, пока мы почти не поравнялись. Он так и держал пистолет у её виска, угрожая застрелить в любую секунду.

– Будьте благоразумны, – сказал Горацио.

До Пиппы мне оставалось не больше метра. Я видела, как ей страшно, как раздуваются её ноздри при каждом вдохе. Верный пёс президента прижимал ствол пистолета к виску прапрабабушки, а шрам на его лице будто бы насмешливо уставился на меня.

– Отдай президенту Часы смерти. Быстро! – прорычал он. – Сию минуту!

Но я не двинулась с места.

Они убили моего отца. По приказу Пана, тем самым деревом…

Я вдруг поняла, что не могу произнести ни звука. Голос пропал. И вспомнила о пистолете, который заткнула за пояс. Если выпустить Часы смерти или потоки пыли, у меня освободится одна рука, и я смогу…

– Я не собираюсь тут вечно стоять столбом, – продолжал Горацио. – Отдай Часы или смотри, как ещё одна твоя родственница заплатит за это безумие своей жизнью!