Офелия и янтарные хроники

– Алексей, – прогремел он. – Ты придурок! Я ещё в Антарктиде понял, что ты мудришь, когда ты на днях сбежал от меня! Чёрт подери, да тебе не терпелось перепутать ледяной времяпад! Боже, от скольких лодок и фонтанов, в которых бывала Офелия, мне пришлось тебя оттаскивать!

Широко шагая, он пересёк комнату и замахнулся. Сначала мне показалось, что он собирается ударить Алексея, но потом он повернулся лицом к нам.

– А вы! – крикнул он и бросился к нам. Он схватил нас за горло и прижал к одной из полок подвала. – Только скажите о нас хоть слово, и я вас придушу! Поняли? – шипел он, обрызгивая нас слюной. Я задыхалась, тщетно сопротивляясь его хватке. – Всё ясно? – Он гневно смотрел на нас.

– Ясно, – прохрипела я, а Леандр лишь издал сердитый рык, держась за полку у себя за спиной и одновременно раскачиваясь, вытянув ноги. Его удар пришёлся Бруту в живот. Лапа на моей шее ослабла, и я вырвалась из неё как можно быстрее. Леандр тоже освободился. Он сжал кулаки и, казалось, готов был в ответ вцепиться Бруту в горло. Из-за потасовки несколько банок с соленьями на полке зашатались и теперь с грохотом падали на пол.

В нос ударил запах уксуса.

– Ладно, успокойся, хорошо? Всё равно эти двое теперь всё знают, – сказал Алексей Бруту и, повернувшись к нам, предложил: – Может, вернёмся в Лувр, пока они не поняли, что вы исчезли?

Пока Брут и Леандр оценивали друг друга, тяжело дыша, я смотрела на разбитое стекло и лужу красной жидкости, которая продолжала растекаться по бетонному полу. Рядом с ломтиками свёклы лежали остатки того, что на первый взгляд показалось мне этикеткой от банки для консервирования. Но теперь я поняла, что это была фотография мальчика с длинными тёмными волосами. Мальчика, которого недавно держали связанным в лодке несколько фигур в капюшонах.

– Ещё один пропавший Вневременной… Я хотел, чтобы ты увидела его похищение и поверила мне, Офелия. Вот почему я сбил твою лодку с курса, – объяснил Алексей. – И, к сожалению, он лишь один из многих. Здесь у нас что-то вроде тайного архива. На обратной стороне каждой банки и каждого стакана в этой комнате приклеена фотография пропавшего Вневременного. Но вам действительно пора идти, – он снова умоляюще взглянул на нас.

Я огляделась. В этой комнате были сотни банок и кувшинов.

– И все они…

– Мы точно не знаем, почему Пан держит их в плену и что он намерен с ними делать. Но это определённо нехорошо, – теперь задыхался и Брут, в то время как весь этот подвал вдруг показался мне пугающе знакомым. Почему я не заметила этого раньше? Конечно, я знала это место, я побывала здесь в первый же день после приезда в Париж.

– Приятно выяснить, что не все комнаты для гостей в «Отеле Пендулетт» пустуют, – сказала я, вспомнив, что, когда меня привезли в Париж, тётя Бланш торопилась, боясь опоздать – у неё был назначен разговор по телефону с Сибиллой Чо. Можно предположить, что говорили они не о погоде…

Алексей виновато потупился.

– Твои двоюродные бабушка и дедушка, конечно, предпочли бы сообщить тебе обо всём лично, – сказал он. – Пиппа должна была наблюдать за тобой и Гретой и решать, когда одна из вас будет готова. В крайнем случае на церемонии назначения они, вероятно, ввели бы вас в курс дела и попросили бы украсть Часы смерти. Я просто подумал, что будет справедливее рассказать обо всём заранее.

Я закрыла глаза, как будто так можно было перестать слышать. Значит, моя семья лгала мне. Вместо того чтобы наконец-то раскрыть правду, Пиппа отмахивалась, рассказывая о старых легендах и предсказаниях, исходящих от её якобы второй личности. А дядя Жак и тётя Бланш? Они даже этого не сделали!

Мне вдруг стало так плохо, что я чуть не свалилась прямо на свёклу и фотографию в рассоле.

Но тут я снова почувствовала руку Леандра на своей спине.

– Хватит, – сказал он Алексею не терпящим возражений тоном. Даже Брут отошёл в сторону, а Леандр потянул меня за собой к потайному ходу.

В Египетском зале Лувра всё ещё витал туман времени. Но теперь в нём звучали голоса которые звали нас по именам.

Я моргнула, когда над моей головой скользнул конус яркого света – кто-то светил фонариком.

– Офелия? – крикнул кто-то, возможно, гвардеец. Я не ответила, и свет пропал.

На мгновение ослепнув, я застыла, не в силах сделать ни шагу, пыль и паутина окутали меня пеленой. Я прислонилась спиной к прохладному мрамору, дыхание вырывалось из моей груди короткими толчками. Рядом тихонько вздохнул Леандр. Всего несколько минут назад мы снова прыгнули в ручей времени. Волна отнесла нас обратно к музею и трещине в стене.

И вот я опять здесь, всё такое же, как раньше, и в то же время совершенно другое.