Офисные крысы

Нельзя просто так помещать подобные вещи на обложку — никто не говорит об этом прямо, но все это знают. Пока я сижу как сторонний зритель, наслаждаясь салонным антисемитским шоу, вспоминается случай, когда Джереми Дэвид, модельер, хотел сняться со звездой Давида на фотосессии у Ричарда Аведона… но Регина в конце концов убедила Джереми снять звезду, пообещав рекламное место со скидкой.

— Я даже не знал, что Энн Тачэт — еврейка? — помощник редактора отдела моды вставил слово. Почему все, что бы ни говорил любой из сотрудников отдела моды, слышится как вопрос?

— Ее отец, скромный чикагский бухгалтер, действительно является сыном великого многострадального еврейского народа, — сообщает нам Марк Ларкин. — Ее настоящая фамилия Тертлтраум, или Тайтельбаум, или еще как-то в этом духе вывернута.

Бетси спрашивает Байрона, виден ли чаи на каждом снимке. Байрон смотрит на Родди Гриссома-младшего, и оба пожимают плечами. «Как они могли этого не заметить? — думает каждый сидящий в зале. — Как ни они, ни стилист, ни гример с парикмахером, которым отваливают такие деньжищи, не обратили на это внимание в студии? И неужели декоратор ничего не мог подсказать?»

— Даже если он есть на каждом снимке, — говорит Шейла Стэкхаус, — мы легко сможем убрать его. Правда, ведь?

Байрон и Марджори объясняют, что с их шаманством в «Фотошопе» (они все равно собираются поработать над ее зубами и убрать зеленые пятна на антураже ценой в полторы тысячи долларов) они легко смогут закрыть чаи еще несколькими долларовыми купюрами. Родди обещает посмотреть, нет ли хорошего снимка среди имеющихся, снимка, на котором раздражающий элемент не поднимает свою золотую сионистскую голову на потенциального покупателя или подписчика.

Итак, мы подводим итог.

— Магическая Тачэт, — говорю я. — Королева Анна. Принцесса Анна. Леди Анна. С чаи по жизни. Величие Тачэт. Тачэт за бортом. Лицо королевы Анны. У трусливого чаи тысяча смертей. Хорошую Энн — поискать. Прекрасная Тачэт. Энн, план, канал. Анна жива! Та самая Энн. Возьми чаи, старик! Купающаяся красота. Хорошую Энн не удержать…

Из меня все это так и сыплется, я не могу остановиться, но уже ясно, что на коне сегодня — Марк Ларкин.

— Вот гад, — шепчет мне Вилли, когда мы выходим с собрания.

В пяти метрах перед нами идет победитель между Нэн Хотчкис и Бетси Батлер.

— «Энн в тысяче проявлений», — раздраженно шипит Вилли. — Боже! Это звучит так… вычурно! Мне будет стыдно говорить людям, что я работаю здесь, хотя, возможно, скоро я буду говорить об этом в прошедшем времени.

— Это в самом деле плохо, — говорю я. — Жаль, что не я предложил это. Мы все утонем в собственной изящной словесности. Тедди Чертов Рузвельт.

Вилли выпивает воды, затем сердито сминает стаканчик. Мы смотрим на Нэн, Бетси и Марка Ларкина, удаляющихся по коридору. Бетси намеренно кладет руку ему на плечо.

— Нам всем конец, — выдыхает Вилли.

* * *

Несколько минут спустя после того, как закончилось собрание, я уже нарезаю круга по этажу. Мне нечем заняться, что часто случается, иной раз бьешь балду по четыре часа кряду. Я торопливо шагаю к факсу либо к какому-нибудь из пяти копировальных аппаратов или просто хожу кругами, не задаваясь никакой другой целью, кроме как убить время и изобразить очень занятой вид.

После нескольких поворотов перед входом в комнату для леди я вижу Марджори, разговаривающую с Лесли Ашер-Соумс, помощником дизайнера. Они обе одеты в черное. Лесли держит маленькую бутылку минеральной воды, а Марджори — пластиковый стаканчик с кофе, который выглядит словно космическая капсула из программы «Меркурий». Марджори на добрых четыре дюйма выше Лесли.

— У нас «новенькая», — сообщает мне Марджори, поднимая густые темно-рыжие брови. — Ты познакомился с ней? Она сейчас у копировального аппарата Регины.

— Мне кажется, я видел ее, — безразлично отвечаю я.

Я не хочу, чтобы Марджори увидела, что я заинтересовался «новенькой». Она и без провокаций достаточно опасна.

— Ее отец — Джимми Купер, — уточняет Марджори.

(Джимми Купер — главный юрист компании, сумевший как-то добиться того, что люди вроде меня, которые с ним никогда не встречались, боялись его и ненавидели.)

— Тогда понятно, как она получила место, — говорю я.

А несколько минут спустя…

Одной рукой Айви Купер пытается вытянуть из челюстей копира зажеванный лист бумаги, а другой крутит длинную прядь волнистых каштановых волос.

«Новенькая».

— Тебе помочь? — спрашиваю я с застенчивой улыбкой.

— Я снимаю копии для Регины. Или, по крайней мере, пытаюсь…

— Она хочет, чтобы ты сняла копии с пропущенных через шредер страниц? Это она здорово придумала…

Айви состраивает забавную мордашку и сообщает, что страница порвалась только что, но была целой, когда секретарша Регины вручала ей бумаги.