Офицеры-2

— Чтобы про нас на поселке не болтали лишнего, — вздохнула она, — придется нам, Сашуля, пригласить Райку пить чай.

Шуракен быстро прикинул, что раз женщин за столом будет двое, то, оставаясь пить чай, он ничем не рискует, а если от чаепития откажется, то определенно заплатит за остальные восемь тонн сена свои деньги. Желтая штора на окне бухгалтерии была задернута. Горела настольная лампа. Верка и Райка разомлели от сладкого вина, кремового торта и душевного сердцебиения. Коленка главбуха прижималась к ноге Шуракена. Верка бросала на Райку гневные взгляды, но секретарша не спешила исчезать. Шуракен не забывал подливать ей вина, подносил огонь к сигарете, разговор складывался интересный, без неловких пауз. Райка была на целых три года моложе Верки. Сознавая свое преимущество, она то сокровенными движениями натягивала на тощие бедра короткую юбку, то смотрела на Шуракена с девичьим восторгом — в общем, намекала на то, что она еще совсем свежак.

До конца рабочего дня оставалось минут сорок. В это время никто в правление ни за каким делом не сунулся бы — поздно. Но дверь общего для бухгалтерии и директорского кабинета «предбанника» вдруг хлопнула, и послышались женские шаги. Гневно застучали каблуки.

Райка и Верка переглянулись. Управленческие девушки мгновенно заключили договор о перемирии, дружбе и взаимопомощи против общего врага.

Дверь резко распахнулась. Через порог в бухгалтерию шагнула Нинка. Лицо у нее горело, выбившиеся из-под шали волосы завились кудрями, как после бани. Райка с Веркой сразу догадались, что она не на попутке подъехала, а проскакала полкилометра по шоссе от поселка до правления на своих каблуках.

— Стучаться надо, — сказала Верка. — Здесь тебе не магазин, чтоб двери ногами открывать.

— А что такое? Помешала чаи гонять или винище пьянствовать? А-а-а, у вас дорогой гость в светелке.

— Тебе чего надо, Нин? — спросила Верка.

— Машина мне нужна на завтра на базу ехать.

— Ты что, с дуба рухнула? Не знаешь, что машину с утра надо заказывать? И вообще, рабочий день уже кончился.

— Полчаса еще до конца рабочего дня. Давай, Райка, бумагу, я заявку на машину напишу.

Райка вопросительно глянула на Верку и, получив поддержку, осталась сидеть на месте. Нинка машинально уперла руки в бока.

— Ну что, — спросила она, — работать будем или развратом заниматься?

Шуракен встал из-за стола.

— Спасибо, девочки. Хорошо с вами было, но мне пора.

Не глядя на Нинку, он вышел.

В воздухе остро пахло морозцем и хвоей. Из окна бухгалтерии на сугроб падал желтый прямоугольник света. Какая была бы мирная картина, если б стекла не звенели от пронзительных голосов. Женщины высказывали все, что они думают друг о друге.

Шуракен спустился с крыльца, достал сигареты и закурил. Он подошел к «Ниве», попинал баллоны и привалился к крылу.

Ругань была по-своему увлекательным занятием, но Нинка решила не доставлять управленческим стервам лишнего удовольствия. Она ушла победительницей. Основная цель рейда была достигнута: Нинка подняла Шуракена на крыло и прогнала с насиженного места. Но огонь еще не угас, в Нинке все клокотало от возмущения, когда она вышла на крыльцо и увидела Шуракена и его «Ниву».

— Ждешь? — бросила она. — Ну иди, возвращайся к своим… Нашел красавиц — у одной ноги, как макаронины, у другой голос, как у кошки, и обе пробля-ди такие, что любому дадут, кто попросит.

— Садись. — Шуракен открыл дверцу машины и бросил окурок в снег.

Нинка не заставила просить дважды. Она села в машину с достоинством высокой, статной женщины и скинула с головы шаль. Закрыв ее дверцу, Шуракен обошел «Ниву» и забрался за руль.

Нинка теперь самостоятельно выгребала на стрежень жизни. Уровень «Колоска» обидно не соответствовал ее размаху, но, чтобы начинать собственное дело, была нужна поддержка, защита, потому что в этом приспособленном под мужиков мире женщине в одиночку не пробиться. Когда в поселок вернулся Шуракен, Нинка решила, что дождалась наконец своей судьбы, но что-то между ними не складывалось. Судя по той сцене, которую она застала в правлении, разбираться с этим надо не теряя времени, иначе она рискует потерять свое счастье.

Темное, уже совершенно ночное шоссе бежало через лес. На коротком отрезке пути между центральной усадьбой леспаркхоза, на которой располагалось правление, и поселком оно делало два крутых поворота. Когда машина прошла первый, Нинка сказала:

— Саша, мы с тобой вроде не чужие, да? Могу я напрямик спросить?

— Можешь.

Шуракен снизил скорость.

— Ты все еще обижаешься, что я не дождалась тебя, когда ты уехал в училище? Но это же было десять лет назад. Мы были такие дураки, ничего про жизнь не понимали. А ты даже не сказал, что хочешь, чтобы я тебя ждала.

На отрезке прямой дороги между поворотами Шуракен съехал на обочину и остановил машину.

— Нина, — сказал он, — я боюсь, что очень обидел тебя тогда. Да и сегодня нехорошо получилось. В общем, я тебе скажу все как есть. Прости, но у нас ничего не получится. Я люблю другую женщину.