Офицеры и джентльмены

Именно благодаря любезности Джамбо он сейчас сидел развалившись позади шофера санитарной машины, вместо того чтобы ехать в автобусе. На четвертом году войны Джамбо сохранил достаточно изворотливости, чтобы не поддаваться действию различных правил, направленных на ограничение излишеств. В этом отношении от него не отставал и Рубен. В охваченном голодом мире в рыбном ресторанчике Рубена, в зависимости от сезона, подавали такие редкостные яства, как колчестерские устрицы, шотландская лососина, омары, креветки, яйца чаек – столь редкие блюда, что они даже не упоминались в законе, ограничивающем стоимость еды в гостиницах пятью шиллингами, – а часто и черную икру, получаемую – один Рубен знал каким образом – по дипломатическим каналам. И что было, пожалуй, наиболее удивительным – в этом ресторанчике иногда появлялись сыры из Франции, добываемые бесстрашными парашютистами и доставляемые в Англию на подводных лодках. Хорошее вино здесь было тоже в изобилии – неимоверно дорогое в те дни, когда винные погреба гостиниц опустели и виноторговцы выделяли скудные месячные партии вина только своим старейшим клиентам. На протяжении ряда лет ресторан Рубена посещала небольшая, но ценившая его по достоинству клиентура. Когда-то Рубен служил в «Беллами», поэтому в его ресторане всегда находились столики для членов этого клуба. Теперь старая клиентура все больше разбавлялась странного вида людьми, у которых задние карманы брюк были набиты пачками банкнот и которые называли хозяина мистером Рубеном. Этот ресторан был редкой свечой во мраке, окутавшем грешный мир. Кирсти Килбэннок, предпринимавшая опасные для желудка эксперименты с концентратом заварного крема и различными приправами, однажды спросила: «Скажите мне, Рубен, в чем секрет вашего майонеза?» – и получила серьезный ответ: «Очень просто, сударыня, свежие яйца и оливковое масло».

Гай повел Джамбо к столику в углу зала. Со времени возвращения из Египта он пробыл в Лондоне немного и редко позволял себе подобные празднества, но Рубен оставался лояльным к издавна знакомым лицам и именам.

– Выгодно отличается от «Сеньора», – заметил Джамбо, разглядывая присутствующих. – Большое различие, – добавил он, просматривая меню.

Они истребили множество устриц. Когда, пресытившись, они поднялись из-за стола, последний немедленно был захвачен только что вошедшей парой – Кирсти Килбэннок и американским военным. Как в музыкальной игре, она плюхнулась на еще теплое место Джамбо прежде, чем тот снял свою фуражку с вешалки над головой.

– Гай, как поживаете?

– Сегодня сорок.

– Мы завтракали с Руби в «Дорчестере», но остались настолько голодными, что нам пришлось забежать сюда, чтобы подкрепиться. Вы знакомы с лейтенантом?

– Да, знаком. Как поживаете, Лут?

Второй лейтенант Пэдфилд был известен всем, даже Гаю, знавшему так мало людей. Пэдфилд был недобрым предвестником «великого альянса». В Лондоне было полно американских солдат – долговязых, слоняющихся без дела, дружелюбных, безутешно скучающих по дому молодых людей, всегда, казалось, ищущих, где бы присесть. Летом ими были переполнены парки; они сидели на тротуарах вокруг величественных особняков, отведенных им для постоя. Для их утешения там же толпами гуляли уродливые девушки-подростки, их тетки и матери, вышедшие из трущоб и из-за реки и никогда до этого не бывавшие на площадях Мэйфэр и Белгрейв. Не обращая внимания на публику, будь то во время затемнения или среди бела дня, американцы заключали этих девиц в страстные объятия и вознаграждали жевательной резинкой, лезвиями для безопасных бритв и другими редкими потребительскими товарами из своих военных ларьков. Лейтенант Пэдфилд был птицей другого полета, правда, цвет его лица тоже был желтовато-серый, он тоже слонялся без видимого дела, а по своим привычкам тоже относился к категории любящих посидеть. Но лейтенант совсем не скучал по дому; если он не сидел, то обязательно находился в беспрестанном движении, потому что был вездесущ. Ему исполнилось двадцать пять лет, и в Англии он оказался впервые. Лейтенант входил в состав одной из первых групп американской армии, и не было такого закоулка во все еще сложном социальном мире, где бы его не знали.

Гай впервые встретил его, когда, находясь в отпуске, без особого желания пошел навестить своего дядю Перегрина. Это случилось в первые дни пребывания Лута в Англии.

– …Привез письмо от человека, часто бывавшего у меня в Каусе. Хочет посмотреть мои миниатюры…

Затем на той же неделе Гая пригласил пообедать в палате общин его зять Артур Бокс-Бендер.

– …Сказал, мы должны сделать что-то для каких-то американцев. Разумеется, они интересуются палатой общин. Пойдем, поможешь мне разобраться с ними…

Оказалось, что это шесть американских офицеров, и среди них Лут.