Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Эту же аргументацию использовал герцог Бедфорд, когда добивался от Парламента утвердить отставку бальи Санлиса ввиду того, что военные обязанности, лежащие на этом чиновнике «в отношении врагов, бандитов и грабителей», требовали людей опытных в военном деле и способных ездить во главе отрядов на боевые операции, поэтому в решении Парламента сказано, что бальи отстраняется от должности не из-за ошибок, а по причине того, что «был старый… и не мог ездить на лошади, с оружием, преследуя врагов» (19 февраля 1424 г.). Ошибки в работе, вызванные преклонным возрастом, воспринимались Парламентом в контексте его политики по поддержанию работоспособности института, и поэтому он согласился с канцлером, который выразил свое недовольство некоторыми королевскими нотариусами, работавшими в Парламенте, поскольку те были «такими старыми и слабыми, что не могли служить» (13 ноября 1413 г.).

Возраст расценивался в парламентской этике как опыт и подтверждение доброго имени, но не должен был стать причиной ошибок. Так, Парламент возмутился поведением советника и потребовал от него добровольно оставить должность, поскольку «из-за недостатка зрения (débilité de sa vue)… он не мог ни читать, ни писать; тем не менее долгое время целиком получал жалованье, а его документы подписывал секретарь или нотариус палаты» (18 февраля 1419 г.). Да и сам Никола де Бай, едва почувствовав ухудшение зрения, счел благоразумным проситься на должность советника, не требовавшей таких усилий (секретарь вел всю парламентскую документацию), хотя он при этом подчеркивал, что еше вполне «чувствует себя здоровым (en santé, ni rompu, ni froissié, mais seulement ploié) и надеется еще послужить Парламенту, пока худшее (с ним) не приключилось» (12 ноября 1416 г.).

О том, что Парламент считал солидный возраст синонимом добродетели, свидетельствуют весьма недвусмысленные оценки молодости как источника непродуманных и даже незаконных действий[327]. Так, говоря об участниках восстания кабошьенов из числа чиновников Парламента, секретарь считает достаточной причиной их соучастия тот факт, что это «юные адвокаты и прокуроры заседаний» (8 августа 1413 г.). Еще более весомо такой аргумент был использован генеральным прокурором короля, протестовавшим против утверждения указов Генриха VI, «учитывая юный возраст короля» «соединенного королевства Франции и Англии», необдуманно идущего на уменьшение своего домена (4 декабря 1433 г.).

В контексте парламентских представлений о возрасте стоит оценить запись Никола де Бая, посчитавшего достойным внести в протокол известие о «своей доброй служанке», которая «прослужила верно (fideliter) ему самому 15 лет и 4 месяца и его предшественникам 9 лет и 3 года», ради похорон которой он пропустил один день работы, что делал всего несколько раз за все 16 лет, и всякий раз по весьма уважительной причине (31 марта 1416 г.).

Возраст, который являлся основным фактором при получении места парламентского чиновника в иерархии учреждения, имел и другое достоинство — долгое служение в Парламенте[328]. Так, когда возник спор за должность нотариуса Парламента, Н. де Лепуасс просил оказать милость его сыну и Парламент согласился учесть тот факт, что «этот Лепуасс долго, законно, достойно, мудро и похвально исполнял должность» (28 ноября 1404 г.). Когда канцлер обратился в Парламент с ходатайством о назначении на должность советника Жиля де Кламеси, «несмотря на ордонансы о выборах должностных лиц заседаний», он напомнил, что отец де Кламеси «хорошо служил королю» в Парламенте (29 июля 1406 г.). По той же причине без выборов был назначен королем и Королевским советом Филипп де Рюильи, который был сыном Жана де Рюильи, «рыцаря и президента… который хорошо служил королю» (13 августа 1410 г.).