Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

Однако количество в данном случае призвано способствовать учетам интересов разных сословий в решении вопроса, касающегося всех. Парламент советовал властям накануне сдачи Парижа Карлу VII, «чтобы успокоить народ…собрать многих добрых людей различных сословий, в добром количестве (7 января 1436 г.). Даже в тех случаях, как видим, когда Парламент настаивает на количестве советчиков, он исходит из качеств совета, его полномочности, в конечном счете компетентности представлять общий интерес. Что же говорить о совете по более сложным, требующим знаний и опыта, вопросам. Например, в вопросе о «старых свободах церкви Франции» Парламент защищал ордонансы потому, среди прочего, что они были одобрены «большей и наиболее здравой (saine) частью его и Королевского совета (16 марта 1418 г.). Для Парламента важно не простое большинство, не арифметическое число голосов, но качество этих голосов. В наиболее откровенной форме это представление парламентариев о наилучшей форме совета выражено, когда в ситуации гражданской войны и английской агрессии требовались экстренные и чрезвычайные меры: тогда Парламент решил потребовать от короля и Дофина созвать совет из людей Королевского совета, Парламента, университета, прево и других парижан, «людей честных (preudommes), не слишком вовлеченных или пристрастных (non trop aflectez on parcialz), в достаточном и довольно умеренном количестве (bien moderé), чтобы из-за собрания людей в количестве неумеренном (immoderé) не последовало бы несообразности» (3 января 1418 г.).

Итак, совет мудрых, честных и неангажированных профессионалов, где количество свидетельствовало бы о качестве, был для парламентариев оптимальной формой управления, в которой им самим отводилась центральная роль, оправданная местом суда в системе королевской власти[381].

Вторым фундаментальным принципом в представлениях парламентариев о природе суда являлась идея разума, неотделимая от понятия правосудия, которым Парламент призван был руководствоваться в работе «Разум и правосудие» (Raison et justice) неотделимы друг от друга в представлениях парламентских чиновников, что отражалось и в протоколах суда. «Суд создан, чтобы устанавливать разум и справедливость всем без каких-либо исключений» — так Парламент понимал предназначение суда в обществе (23 февраля 1402 г.); Парижский университет просит Парламент наказать Карла Савойского «согласно справедливости и разуму» (20 августа 1404 г.); Парламент обещает всем обратившимся к нему «установить разум и справедливость»[382].

Разум предстает в парламентской интерпретации сутью суда, его необходимым признаком, гарантирующим ту справедливость, которую он обязан воздавать всем людям страны. Разум как обязательное качество решения Парламента отличает его от иных решений. Например, Парламент рекомендует в вопросе о папской схизме Парижскому университету поступить так, как он сочтет нужным, «а Суд сделает то, что требует разум» (31 декабря 1406 г.). Разум как основа деятельности прямо обозначен в словах первого президента: «Палата основана на разуме и выслушивании сторон (sur raison et partibus auditis) и привыкла устанавливать право и разум каждому» (droit et raison) (7 апреля, 22 июня 1407 г.). Разум фигурирует как основание для принятия решения: «по разумным и справедливым причинам» являлось достаточным объяснением (14 августа 1431 г., 28 ноября 1432 г.). Наконец, разум, согласно парламентариям, призван был руководить решениями Парламента, который просто приводит в соответствие с разумом просьбы и обращения (conforme a raison, comme raison est, soubzmettre a raison) (7 августа 1416 г., 3–4 мая 1419 г., 5 мая 1426 г.).

Разум и справедливость неотделимы друг от друга, дополняют друг друга и являются сутью суда, гарантией его законности.