Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

В основе дисциплинарной деятельности Парламента была несомненная зависимость авторитета и материального благополучия его чиновников от качества их работы. Только такая зависимость способна была стимулировать жесткий контроль за соблюдением норм законодательства. И Парламент не нуждался здесь в помощниках для обуздания злоупотреблений, тем более, что часть взимаемых штрафов шла в пользу Парламента и составляла его денежный фонд, дававший средства для поощрений[57].

На основании приведенных материалов можно убедиться в реальности еще одного существенного принципа дисциплинарной деятельности Парламента: все его чиновники равны перед законом и одинаково отвечают за нарушения дисциплины. Все, от кого зависит нормальная работа Парламента, в том числе и адвокаты, прокуроры, судебные исполнители и секретари, подчинялись дисциплинарной власти Парламента. В историографии Парламента эта его деятельность не получила должной оценки. Так, Р. Делашеналь в своем фундаментальном труде об адвокатах Парламента даже призывал не преувеличивать строгости отношений к адвокатам, так как из-за частого упоминания о штрафах может сложиться впечатление о некоей враждебности к ним. Стремясь опровергнуть это, Р. Делашеналь описывает и обращения Парламента за советом к адвокатам, и симпатию и уважение к ним, и совместное участие в налогах, в заботах о состоянии залов, в торжественных процессиях[58].

Однако главным аргументом в защиту тезиса о консолидации парламентских чиновников с адвокатами и прокурорами как с членами одной среды, думаю, является эта забота об их дисциплине и полноценной деятельности, ибо она в равной мере служила общему авторитету института[59].

О том, что целью дисциплинарной деятельности Парламента была защита и поддержание высокого авторитета института, прямо сказано в ходе шумного скандала 1404 г., разразившегося в стенах Парламента: неожиданно обнаружилось, что «слуги и посторонние лица по утрам пили в помещении Верховной палаты Парламента вместе с его чиновниками и устраивали слишком большие пьянки… делали чрезмерные расходы» из фондов Парламента.

Беспокойство членов Парламента было вызвано главным образом тем, что во время возлияний при посторонних могли быть разглашены секреты «к опасности и позору Парламента», а также тем, что чиновники «там тратили время, предназначенное для совещаний». В решении Парламента четко определялась мера «свободы», не задевающая чести института: «Решено отныне пить по утрам в помещении Следственной палаты и расходовать на это лишь по шесть парижских солидов, а если кто-то сделает иначе, заслужит гнев Парламента и будет строго наказан» (4 июня 1404 г.).

В этом эпизоде мы наталкиваемся на один из краеугольных камней парламентской дисциплины — строгую секретность обсуждений. Принцип секретности был предписан серией королевских ордонансов — декабря 1320 г. (ст. 2, 7), 21 марта 1345 г., 27 мая 1413 г.[60]. Он проистекал из природы Парламента: будучи не органом сословного представительства, раскрывающим весь спектр общественного мнения, а органом государственного управления, и тем более вынося приговоры от имени короля и как бы олицетворяя его, Парламент должен был представать перед обществом как монолит, оставляя внутренние споры и разногласия за дверями Верховной палаты.

^{3. Дворец на острове Ситэ. Ситэ Внутреннее устройство (Реконструкция Ж. Геру)}

Правосудие: 1 — Большая зала; 2 — Верховная палата; 3 — Следственная палата; 4 — Палата прошений; 5 — Уголовная башня; 6 — Архив дел. Финансы: 7 — Палата счетов; 8 — Монетная палата; 9 — Казна. Канцелярия: 10 — Канцелярия; 11 — Сокровищница хартий

Таким образом, помимо функциональных целей секретность была одним из основных принципов работы государственного аппарата власти, особенно судебной, не позволявшим разглашать мнения и позиции отдельных чиновников и тем самым спровоцировать давление на них. Принцип секретности препятствовал чиновнику Делать политическую карьеру отдельно от Парламента, и тем более за его счет. Неразглашение мнений отдельных чиновников должно было стимулировать их политическую активность только внутри Парламента с целью продвижения позиции института в целом. Такие же последствия принцип секретности обсуждений имел и для профессиональной деятельности Парламента, в целом закрепив его в качестве всеобщего правила работы любого суда, от присяжного до «народного».