Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века

В самоназвании Парижский Парламент настаивает, таким образом, на отличии парламентариев от других чиновников короля и следит за соблюдением подобного отличия, пресекая посягательства на свои «привилегии». Например, когда несколько прокуроров было принято в состав работающих в Парламенте, им среди прочих наставлений было запрещено «называть себя сеньорами суда» (19 апреля 1404 г.). Особой привилегией Парламента были и названия всех должностей. Так, довольно громкое дело было связано с нотариусами Канцелярии и Казны, посмевшими назвать себя «в своих письмах секретарями» (greffiers). Запрещая подобное новшество, Парламент обосновывает свое решение ссылкой на особый статус парламентских чиновников перед всеми остальными, что должно выражаться в том числе и в названии должностей: «Двор заседаний есть суверенная палата королевства и столь знатная (notable), что это каждый видит и знает, и поэтому подобает, чтобы должности палаты имели бы особые преимущества и авторитет как в названии, так и иначе перед всеми другими, и поэтому нет ни одного места, кроме нее, и не должно быть, где бы называли себя секретарями» (21 ноября 1405 г.).

Проявившаяся в самоназвании парламентариев тенденция придать парламентским чиновникам особый статус была частью обшей позиции — утвердить в обществе исключительное положение парламентариев как хранителей высшей судебной власти короля, поэтому, настаивая на соблюдении процедуры выборов на должности в Парламенте, чиновники отмечают: «Королевские должности и особенно те, в которых есть судейское звание (judicature), должны распределяться выборами» (22 августа 1413 г.). В названии судебных должностей местного уровня Парламент также выделяет их принадлежность к магистратам. Так, делая распоряжения местным органам власти устранить ошибки в работе, Парламент передает исполнение их в руки «бальи и других судей королевства» (10 декабря 1427 г.). Будучи чиновниками и судьями, парламентарии в самоназвании настаивают, что они и не чиновники, и не судьи, а если и то и другое, то — совершенно особые чиновники и особые судьи (5 августа 1417 г.). Так, в перипетиях борьбы за галликанизм и право короля Франции раздавать по своему усмотрению освобождающиеся церковные бенефиции, активными получателями которых были и парламентарии духовного звания, Парламент настаивает, что он должен получать эти бенефиции за свою заботу о делах церкви во Франции и «иметь особую милость» (18 февраля 1412 г.).

Принципиально важным для парламентариев является сам факт получения бенефициев от короля Франции, а не от Папы Римского, поскольку они служат только королю, и «никому другому», как предписывает приносимая ими клятва. Поэтому, отказываясь платить церковную десятину, они обосновывают свои привилегии тем, что это «привилегии клириков короля». В число привилегий Парламент включал и право вмешиваться в споры о бенефициях, «ибо они совершенно особые (especiaulx) клирики короля и имеют особые прерогативы» (19 февраля 1412 г.). Подобное преимущество Парламент продолжал отстаивать, когда в ходе попыток отменить «старые свободы церкви Франции» англо-бургиньонские власти предлагали обращаться за бенефициями к Папе Римскому. Тогда Парламент отказался отступать от прежних своих привилегий, при этом «не запрещая и не препятствуя, чтобы простые палаты могли, если хотят, просить и преследовать свое обеспечение (provision)» (12 февраля 1421 г.).

«Простые палаты» — это, по мнению парламентариев, другие институты власти, но Парламент совсем не простая палата, и ей подобает особое, отличное от всех поведение, и потому все суды должны подчиняться Парламенту (7 января 1412 г.). Особое положение Парламента было выражено и в иерархии выплат содержания, в которой он находился сразу же после двора короля, королевы и Дофина, прежде всех остальных институтов королевской власти.