Офсайд

Мы оба знали, что я болею за команду Колорадо, но вынуждена разделять личное и профессиональное – особенно в сфере, где доминировали мужчины. К сожалению, всякий раз, когда я упоминала в статье Чейза или его команду, в комментариях к моим работам меня обвиняли в непрофессионализме и предвзятости. Что мне было делать – притвориться, что мой муж не существует?

– Ты делаешь все возможное, чтобы не показаться предвзятой. Я это уважаю. Но ты же знаешь, что в следующей серии игр мы сотрем их в порошок. Когда он коснулся моего безымянного пальца, его улыбка исчезла. – Где твои кольца?

Скорее всего, он переживал, не потеряла ли я новое. Вообще‐то, Чейз купил его на годовщину, но когда узнал, что я беременна, то так обрадовался, что подарил его раньше. В любом случае, я прекрасно знала, где лежало это сногсшибательное кольцо с бриллиантами – в гардеробной, потому что оно больше не налезало на мой, напоминающий сосиску палец.

– Пальцы слишком опухают. Так что прошлым вечером, прежде чем принять душ, я сняла их, но так и не сумела натянуть обратно. И не стала настаивать, потому что боялась, что они застрянут.

– Правда? – нахмурился Чейз, массируя мою руку. – При прошлой беременности такого не было до конца срока.

– Видимо, в этом вся прелесть быть беременной двойней: двойной пакет всех симптомов, – ответила я. – Во сколько тебе нужно будет уезжать?

– Через пару часов, – Чейз пересел так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Уголки его губ дернулись, и он проложил дорожку по моему телу взглядом, который говорил больше, чем слова. – А что?

– Сам знаешь.

– М-м‐м, – обхватив обеими руками за талию, он притянул меня ближе, и улыбнулся мне в губы. – Как же мне нравится вечно возбужденная беременная Джеймс.

Бонусная глава № 5 Навсегда

Бейли

Денвер, Колорадо, Месяц спустя

Финал Кубка Стэнли, 7‐я Игра

Седьмая игра.

Никогда еще я не желала так сильно, чтобы кто‐то достиг успеха.

Мы с Шивон, сидя в ложе домашней команды, с замиранием сердца смотрели, как на циферблате отсчитывается время. Раздался звонок, возвещающий о начале второго перерыва. Игроки, сошедшие со льда, направились по коридору в раздевалки. Сегодняшний матч был невероятно тяжелым, а ставки – немыслимо высоки.

После напряженного второго периода счет сравнялся: один – один. Не идеально, но в течение последних минут защита была немного неуклюжей. Оставалось только надеяться, что в третьем периоде Колорадо задаст противнику жару.

Сидящая рядом со мной Шивон застонала и откинулась на спинку черного кожаного кресла.

– Бог ты мой. От этих крылышек у меня будет сильнейшая изжога, – она поморщилась, потирая округлившийся живот, что виднелся из‐под белого джерси.

Хотя рожать нам предстояло приблизительно в одно и тоже время, выглядели мы совсем по‐разному. Шивон не была и наполовину такой же большой, как я, поскольку ждала первенца, и одного.

– Зато, – начала я, – примета гласит, что у матери, страдающей от изжоги, родится очень волосатый малыш. Так что Луна, возможно, появится на свет с шевелюрой, как у Татум.

Вообще‐то, волос у Татум со временем только прибавилось. Она настаивала на том, что хочет иметь длинные волосы, как у принцессы, а мне приходилось выдумывать новые прически, для создания которых я смотрела видео на «Ютьюбе», покупала разные расчески и запасалась тонной терпения. По крайней мере, теперь я делала французскую косу на раз‐два, но мои пучки никогда ей не нравились. Следовало бы потренироваться, пока не начались занятия по балету.

Татум сама собирала волосы в пучок почти так же хорошо, как я. И удивительно, но лучшим в семье стилистом по прическам оказался Чейз. Видимо, все благодаря его умению «работать руками».

– У тебя была изжога, когда ты ждала Татум? – Шив нахмурилась, будто пыталась припомнить, а затем, несмотря на жалобы, взяла еще одно острое крылышко.

Я не могла ее в этом винить – во время беременности еда казалась намного вкуснее. Ведь есть нужно было за двоих, как Шивон, или за троих, как мне. К тому же, куча вредной еды помогала успокоиться, когда напряжение становилось невыносимым. То же самое, думаю, чувствовал Чейз, когда ел после матчей.

Но мы, в отличие от него, наслаждались преимуществом жен игроков: местами в ложе с обслуживанием. И если уж мы были так возбуждены, я не могла и представить, что творилось с Чейзом и Далласом. Последний уже дважды попадал в плей‐офф, и даже один раз выиграл, но для Чейза все это было впервые. Я так сильно желала ему победы. Этим вечером он был в себе уверен. Поцеловал меня на прощанье и вышел за дверь, словно этот матч ничем не отличался от других. Похоже, я волновалась больше, чем он.

Когда стресс стал невыносим, я поступила разумно: взяла тортилью, покрытую плавленым сыром, обмакнула ее в сальсу и гуакамоле и отправила в рот. Проглотив, я добавила:

– Может, у меня и была бы изжога, не страдай я от тошноты каждый день.